Террористка Иванова - Эдуард Володарский (2009)

Витька обернулся и увидел, как из белесого мутноватого тумана вынырнула громадная черная блестящая собака с желтыми точками над страшными яростными глазами и оскаленной пастью, в которой сверкали белые острые клыки.

Мужчина что-то кричал и бежал следом за собакой, размахивая зажатым в руке поводком. Перепрыгивая через низкую оградку площадки, он зацепился носком ботинка и растянулся на земле, сильно ударившись коленями и локтями. Он с трудом поднялся и теперь не бежал, а со страхом смотрел, как собака стремительными прыжками нагоняет мальчика.

Витька побежал изо всех сил, закричал истошно, и когда обернулся снова, собака была совсем близко, пасть ее раскрылась еще шире, и она прыгнула на Витьку, издав утробный протяжный рык, и этот рык смешался с отчаянным криком мальчишки…

Витька снова вздрогнул всем телом и очнулся, облизнул пересохшие губы, продолжая со страхом смотреть на собаку. Но лохматая овчарка смотрела на него без злобы и даже приветливо махала хвостом.

— Деда! — громко позвал Витька. — Деда, проснись!

— Что, Витя! Что ты орешь так? Дед вздремнул, а ты орешь. Ты такой же беспокойный, как твоя мамаша.

— Собака… она не кусается?

— Это же соседский Джек… ты что, не помнишь его? В заборе есть большая дыра, он часто приходит ко мне в гости.

— В прошлом году он был маленький, а теперь… такой большущий…

— Ты тоже в прошлом году был меньше, чем сейчас. Видишь, хвостом виляет — он с тобой здоровается… Только не вздумай его ничем кормить. Чужих собак кормить нельзя — сосед рассердится. Подойди и погладь его, не бойся.

— Нет… — мальчик отступил назад. — Не хочу.

— Джек! — позвал Иван Витальевич. — Иди ко мне, Джек!

Собака решительно пошла на веранду, чуть не оттолкнув Витьку с дороги, и встала перед Иваном Витальевичем, а тот стал гладить ее, трепать по холке, приговаривая:

— Хорошая собака… очень хорошая собака…

Витька оглянулся на них и не спеша побрел по дорожке к калитке. Выйдя с участка, он остановился, достал из кармана записку матери и вновь прочитал: «Любимый сыночек, дружок! Привыкай жить один… Целую, мама». Он сунул записку обратно в карман и быстро пошел по узкой улочке между дачными заборами.

Он пришел на станцию как раз, когда подкатила электричка. Прошел в вагон и сел на свободное место у окна. Яркое солнце било в глаза, вагон покачивало, и за окном мелькали полустанки, дачные поселки с красивыми домами. Витька смотрел в окно…

Керим Тулегенов и Андрей Голубев сидели за своими столами и явно скучали. Голубев лениво раскладывал в компьютере пасьянс и курил, Тулегенов листал глянцевый журнал с многочисленными фотографиями знаменитых артистов и шоу-звезд, время от времени причмокивая языком и качая головой, когда фото были особенно пикантны. Три других стола в комнате были пусты.

Через зарешеченное распахнутое окно доносился шум улицы. С первого этажа, из дежурки, доносились громкие голоса. Иногда звонил телефон, и офицеры по очереди брали трубку.

— Капитан Тулегенов слушает. О, привет, привет. А когда едете? Завтра? Нет, не смогу. Дежурю. Ладно, в другой раз. Пока.

И снова звонок.

— Возьми трубку, Андрей, твоя очередь, — сказал Тулегенов.

— Старший лейтенант Голубев, — нехотя произнес старлей. — Гражданка, по этому вопросу к своему участковому обращайтесь, здесь занимаются серьезными делами. Какими? Убийствами, вот какими! — Он положил трубку, чертыхнулся и вновь защелкал «мышкой», перекладывая карты.

— О, анекдот хочешь? — оживился Тулегенов. — Мужик говорит бабе: «Зина, выходи за меня замуж». А она ему: «Ты утром протрезвеешь и передумаешь». «Нет, Зина, клянусь, нет», — говорит мужик. «Не передумаешь?» — спрашивает Зина. «Не протрезвею», — отвечает мужик. — Керим Тулегенов громко захохотал.

Голубев лишь улыбнулся. Тут зазвонил мобильный, и старлей поднес его к уху: