Террористка Иванова - Эдуард Володарский (2009)

— И у меня есть… на Крестовском и в Теплом стане, — сказал Тимонин.

— Там и Коньково рядом, — заметил Пилюгин и слегка хлопнул в ладоши. — Значит, порешим так: все наваливаемся на рынки и магазины, где продают пиротехнику. Пока только ищем и берем всех подозрительных на заметку.

— Этих магазинчиков чертова прорва, — сразу приуныл Тимонин.

— Знаю, сочувствую, но ничем помочь не могу. Будем искать — что-нибудь да найдем.

— Ищущий да обрящет, — с ироничной улыбкой произнес Голубев.

Пилюгин набрал номер по мобильнику, спросил:

— Ерофеев, ты? Пилюгин говорит. Как там моя подследственная, вышла? Иванова, какая еще-то? Давно? Да не смог я — дела были. Я и сейчас в управлении торчу. Ну, вышла и хорошо. Я ее найду. Добро. Будь… — Пилюгин дал отбой. — Ну, хорошо, давайте еще разок помозгуем… Если взрывчатку привозят сюда и, если верить ребятам из Нальчика, ее используют в изготовлении всяких фейерверков, значит, изготавливают их здесь же, в Москве. Так или нет?

— Думаю, что так, — отозвался Тулегенов. — Или в Московской области.

— Ладно, будем искать, — Пилюгин с силой потер ладонями лицо. — Как сказал Голубев: «Ищущий да обрящет».

— Это не я, это в Евангелии сказано, — ответил Голубев.

Иван Витальевич уже набрал полное ведро спелого, темно-рыжего крыжовника и пошел к дому. Он был в шортах, майке и широкополой соломенной шляпе. Лицо и плечи блестели от пота.

Войдя в дом, дед поставил в прихожей ведро с ягодами, громко позвал:

— Виктор! Отнеси ведро в погреб и высыпь в большую кадку. А я еще пособираю — два куста осталось.

Никто не отозвался. Иван Витальевич прислушался к тишине, потом прошел в большую комнату, где стоял телевизор. Витьки не было.

— Виктор! — еще раз позвал дед и увидел на столе лист, вырванный из школьной тетрадки.

«Я тут жить не хочу. Я поехал домой. Витя» — было написано большими корявыми буквами. Иван Витальевич долго вертел в пальцах записку, плюнул с досадой:

— Ну и черт с тобой, стервец маленький!

Уже темнело, когда Полина приехала домой. Она шла мимо спортивной площадки, держа в руке свой узелок с пожитками. Двор был почти пустой. На площадке ребятишки с криками гоняли мяч, во многих окнах в домах горел свет, и так же под козырьками подъездов на лавочках сидели старушки. И вдруг Полину окликнули:

— Полина Ивановна!

Она резко остановилась, обернулась. Из-за редкого кустарника, росшего вокруг площадки, вышел Валерий Чистов. Он улыбался:

— Я везучий — ждал и дождался.

— А откуда вы…

— Откуда узнал, что вы должны вернуться домой? Да я передачу вам в СИЗО привез, а мне сказали, что вас отпустили под подписку о невыезде.

— А зачем… — вновь начала Полина, но Валерий опять перебил ее:

— Зачем передачу повез? Ну, как же я мог не повезти, Полина Ивановна. В газетах прочел, что вы арестованы, находитесь под следствием… Ведь я, можно сказать, соучастник этого дела.

— Пошли, соучастник, чего на улице разговаривать, — усмехнувшись, Полина направилась к подъезду.

— Вот это с удовольствием! — Валерий поспешил за ней. — Позвольте ваши камерные пожитки понести. А то выбросили бы их, чего всякую дрянь в дом тащить? Камерный запах так въедается, ничем не вытравить.

— Да? — она остановилась. — А вы там были?

— Не был… разве что в армии на губе сидел. Но у меня богатое воображение… и обоняние…

Полина молча направилась к большим мусорным бакам, стоявшим неподалеку от подъезда, приподняла тяжелую крышку и бросила туда узел. Несколько кошек шарахнулись из-под ее ног в разные стороны. Полина отряхнула руки и пошла к подъезду.

Сидевшие на лавочке старушки с интересом проводили взглядами Полину и незнакомого мужчину…

И вот они уже сидели на кухне. Вернее, сидел Валерий, а Полина шарила по полкам в поисках еды.