Лили - Патриция Гэфни (1998)

– Да-да, сэр, – она неуклюже присела, вновь подхватила поднос и перенесла его к столу.

Посуда зазвенела, а хозяин еще больше нахмурился. Стремясь вернуть себе его доброе расположение, Лили решила налить ему первую чашку, но он потянулся к чайнику в тот же самый момент, и их руки столкнулись. Чайник перевернулся.

– О, черт!

Продолжая чертыхаться, он сорвал очки, вскочил из-за с гола и замахал в воздухе ошпаренными пальцами.

Его прямые каштановые волосы сегодня были аккуратно причесаны и собраны в косичку, оставляя открытым гордое лицо с крупными, но тонко вылепленными чертами. Выразительное лицо, подумала Лили, но в то же время замкнутое и настороженное: губы крепко сжаты, глаза цвета насыщенной бирюзы нахмурены, две глубокие впадины на скулах опускаются вниз к самым уголкам губ. Она заметила, что, несмотря на высокий рост и мощное, борцовское сложение, он двигается со скупой, крадущейся грацией, говорившей, как ей показалось, об особой скрытности характера, словно ему приходилось постоянно прятать от других какое-то страшное переживание, грозящее вот-вот выплеснуться наружу.

Лили в смятении закусила губу.

– О, сэр, прошу прощения! Это все я виновата. Неловкая, как медведь. Вам очень больно?

Всмотревшись, Дэвон узнал ее и даже припомнил ее имя, серьезные серо-голубые глаза, излучавшие доброту, которую он заметил еще той ночью, и ощутил невольное волнение. И так же, как тогда, отшатнулся в гневе.

– Ты ирландка, – заметил он сухо.

Она внимательно заглянула ему в лицо, предполагая, что он раскусил ее обман, но увидела лишь хмурую гримасу.

– Да, это так.

Слова дались ей с большим трудом: Лили до смерти не хотелось притворяться и использовать свой фальшивый ирландский акцент в разговоре с Дэвоном Дарквеллом. Он умен и проницателен, он быстро выведет ее на чистую воду. Но дело было не только в этом. А в чем же тогда? Она не хотела лгать ему. Открытие потрясло ее.

– Ты меня боишься?

– Нет.

Как ни странно, это было правдой.

Такой ответ его не удовлетворил. Ему вовсе не требовалось доверие этой девчонки, этой служанки. И все же он произнес с горькой улыбкой:

– Отлично. Выстрелы у нас – редкость. Я вполне безобиден.

– Да, конечно, сэр, – пробормотала она в ответ. Услыхав нерешительность в ее словах, Дэвон удивленно поднял бровь. В поношенном платье, в стоптанных старых туфлях и истрепанном донельзя чепце, эта девушка тем не менее совсем не походила на служанку. Что-то такое было в ее лице… Может быть, кожа? Слишком гладкая, слишком свежая… здоровая. А может быть, глаза? Серо-зеленые, ясные, с живым и зорким взглядом, они недвусмысленно говорили о том, что ее мысли заняты вовсе не сервировкой завтрака… Он резко отвернулся от нее.

– В чем дело? Разве тебе нечем заняться?

– Да, сэр…

– Вот и займись своим делом, – велел ей Дэвон с раздражением, поразившим даже его самого.

Лили на секунду задержала на нем взгляд, потом пересекла комнату и неслышно затворила за собою дверь.

Дэвон сел за стол и отхлебнул глоток остывающего чая. Мысли беспорядочно крутились у него в голове, словно рыбы, попавшие в невод, и только одно соображение не вызывало никаких сомнений: девушка по имени Лили могла быть кем угодно, но только не служанкой.

Глава 4

Клейтон Дарквелл во второй раз дернул за шнурок колокольчика, и почти тотчас же на пороге библиотеки появилась запыхавшаяся горничная.

– Кофе! – приказал молодой хозяин. – Большой кофейник, да поживее.

Девушка поклонилась и вновь скрылась за дверью.

– В чем дело? – продолжал он. – Что ты на меня уставился?

Дэвон проследил взглядом за Клейтоном. Тот плюхнулся на тахту и прикрыл глаза рукой.

– Когда ты где-то пропадаешь до самого утра, – сухо ответил старший брат, – приятно знать, что ты всего лишь напился в стельку, а не натворил чего-то еще более дурацкого.