Аферистка - Кристина Грэн (2005)

Она смотрела на сидевшего у стойки мужчину невзрачной наружности. Небольшого роста, худой, он обладал незапоминающейся внешностью. На вид мужчине можно было дать лет пятьдесят. Одет в дорогой костюм и галстук от Армани. И хотя я не видела его обувь, но могла предположить, что на нем были дорогие ботинки высокого качества. Незнакомец заказал бокал красного вина. Похоже, он хорошо знал бармена, что обнадеживало. Пианист наигрывал «Мой путь», и наша жертва благодушно улыбалась. Этот человек, по-видимому, хотел идти в жизни «своей дорогой», но в буржуазных кругах Фрейбурга не принято так жить. Я заметила на запястье незнакомца часы «Картье», а на безымянном пальце — дорогую печатку с гербом. Клара довольно громким голосом заговорила с барменом о местных винах, стараясь, чтобы наша жертва слышала ее. Когда я в упор посмотрела на мужчину, он смущенно опустил глаза и стал теребить свой галстук. Он не курил. Пальцы нервно поглаживали ножку бокала. Клара залпом осушила стопку водки с таким видом, словно это вода.

— Налейте-ка мне такого же вина, какое заказал вон тот господин, — проговорила она, обращаясь к бармену. — Похоже, он хорошо разбирается в винах.

Слишком грубый ход, и я бросила на Клару сердитый взгляд. Однако незнакомец и бармен не заметили подвоха. Они дружелюбно улыбнулись, и бармен налил всем троим по бокалу красного вина. Мы выпили. Алкоголь сближает людей, обостряет чувства и притупляет бдительность. У Клары начался приступ икоты, я помогла ей встать с высокого табурета и проводила в туалет.

— Это он, — заявила Клара и, надув щеки, задержала дыхание.

Я взглянула на себя в зеркало. Еще молода, хотя вокруг глаз уже залегли мелкие морщинки. Я начала толстеть от привычки много есть, хотя еще не догнала Клару, которая тщательно прятала складки жира под элегантными костюмами. Взглянув на нее, я увидела, что ее лицо побагровело.

— Хватит, Клара, выпусти воздух из легких.

Она покачала головой.

— Ну пожалуйста, Клара. Я согласна, давай займемся этим парнем. Но в таком случае нам надо вернуться в бар, иначе мы его упустим. Готова побиться об заклад, что он не пьет больше двух бокалов вина зараз.

Клара открыла рот, и из него хлынули рвотные массы. Водка, вино и съеденный на обед окорок. Ее рвало почти бесшумно. Я открыла кран с холодной водой.

— Ты слишком много пьешь. Не забывай, что ты уже не молода.

Клара посмотрела в зеркало и поняла, что я права. Мешки под глазами, морщины, размазанный макияж — следы, оставленные сорока семью годами жизни.

— Того, кто придумал словосочетание «достойная старость», надо повесить, — пробормотала она и начала умываться.

Клара, единственный близкий мне человек, моя приемная мать, подруга и сообщница, уверенно шла по пути саморазрушения. И я не могла остановить ее. Я стерла бумажным полотенцем потеки туши с ее щек.

— Прошу тебя, не увлекайся спиртным, береги себя. Мы еще нужны друг другу.

— Пока еще я не хватаюсь по утрам за бутылку, а значит, считаюсь пьяницей, а не алкоголичкой. Кстати, ты не отстаешь от меня, просто лучше переносишь алкоголь. А теперь проваливай. Возвращайся в бар, мне надо привести себя в порядок. Я скоро.

Доктор Бруно Менцель допивал второй бокал вина. Он был адвокатом во Фрейбурге. На Бруно произвело большое впечатление мое новое имя — Мария де Лоркас. Кстати, у меня на это имя имелся паспорт. Немного поговорив с Бруно, я убедилась, что он вполне годится на роль жертвы. Одинокие сердца и умеренные пьяницы должны держаться друг друга. Время от времени я озабоченно поглядывала на дверь, но Клара все не появлялась.

— Поджидаете свою мать? — спросил Бруно с легким баденским акцентом.

— Нет. Клер — моя гувернантка. Наверное, это звучит странно. Обычно в моем возрасте уже не держат гувернанток. Но Клер, по существу, воспитала меня, она жила в нашем доме в Венесуэле, где я росла.