Аферистка - Кристина Грэн (2005)

— Когда дело касается женщин, ему отказывает вкус, — говорила Клер (если в доме присутствовали чужие, имя «Клара» было под запретом).

Наполеон Вондрашек заводил себе подружек только тогда, когда находился на волне успеха. И его не останавливало, что Клара страдала, видя его с другой женщиной.

— Тот, кто запутался в своих чувствах, отстает на дистанции, поскольку не может двигаться дальше, — говорил он, попыхивая гаванской сигарой.

Отец отпускал беззлобные шутки по поводу «моего флирта с рабочим классом». Он говорил, что в молодости тоже работал в гостиничном бизнесе, однако карьера Феликса Круля не прельстила его.

— Я работал в отвратительном отеле в Брно, детка, в котором жили отвратительные постояльцы. От них дурно пахло, но в нашем отеле стоял еще более отвратительный запах. Я относил в номера их потертые чемоданы и ждал, когда мне дадут жалкие чаевые, виляя хвостиком, как собака. И если мне ничего не давали, я вел себя нагло и дерзко. Но они не обращали на это никакого внимания. Именно такая ситуация казалась мне невыносимой.

— Я не отношу чемоданы в номер, отец.

— Конечно. Но от тебя тоже дурно пахнет, прости меня за откровенность. От тебя воняет, как от торговки рыбой.

Я с интересом слушала рассказы Вондрашека о его молодости. Теперь, по прошествии многих лет, когда его жизнь кардинально изменилась, истории из его юности превратились в анекдоты. Он рассказывал их с усмешкой, как будто речь шла не о нем самом, а о постороннем человеке.

— А потом? Что было потом? — спросила Клер, разливая чай.

Было воскресенье, и мы сидели на террасе, хотя дул довольно сильный ветер. Однако отец не хотел нарушать традицию. Он считал, что солидному человеку по воскресеньям нужно пить чай с семьей на террасе и любоваться видом на Эльбу.

Разлив чай, Клер села за стол и бросила на Вондрашека полный укоризны взгляд. Я знала, что она в душе упрекает отца за бессердечность и клянется покинуть его. Клер надеялась, что в таком городе, как Гамбург, обязательно найдет себе место в театре.

— Мне льстит, что дочь проявляет интерес к моему прошлому, — с улыбкой сказал отец, обращаясь к Клер.

Я знала, что сейчас он роется в памяти, пытаясь вспомнить что-нибудь забавное, комичное. Отец никогда не воспринимал жизнь как драму, она казалась ему скорее бульварным романом.

— Я бросил отечество и бежал в Германию. Восток всегда был навозной кучей, а я не приспособлен к жизни в жестоком мире. Некоторое время я работал в похоронном бюро, там-то и открылся мой талант манипулировать людьми. Не так-то просто уговорить клиентку вложить свои последние сбережения в гроб из красного дерева. Для этого необходимо настоящее искусство, любовь моя. Тот, кто обладает даром убеждать людей, является истинным артистом, пророком, мессией…

«Слово «Бог» он не осмелился произнести», — отметила я про себя.

Клер не сводила с него влюбленного взгляда. Возможно, в этот момент она мечтала, что ей удастся когда-нибудь уговорить его совершить мировую революцию. Тогда он непременно бросил бы Беату и навеки соединил свою жизнь с ней, Клер, а она заботилась бы о нем и оберегала. Это ее главная роль в жизни, и я испытывала к Клер благодарность за то, что она есть. Иначе как бы я могла покинуть отца, этого мага, строителя воздушных замков, человека, от лжи которого я задыхалась? Абсолютная, безусловная любовь Клары не похожа на мои чувства к отцу. Все три ее попытки убежать от него не увенчались успехом.

Отец поглаживал Клер по руке, обычно он выражал свои чувства жестами. Он часто повторял, что жизнь — импровизация и чем смелее импровизируешь, тем более невероятные и неожиданные перемены происходят в твоей судьбе.