Аферистка - Кристина Грэн (2005)

— Да. Потому что преследовать проще, чем убегать. Лгать проще, чем быть откровенным. Обманывать легче, чем вести себя достойно. Красть легче, чем работать. Ты чертовски упростила и облегчила себе жизнь, Фея.

Я свистнула вслед солидному господину с кейсом. Тот обернулся, испуганно взглянул на меня и поспешно перешел на другую сторону улицы. Я помахала ему рукой.

Возлюбленная Сартра рассмеялась.

— Я не понимаю тебя, Клара. Сердце и язык — не одно и то же. Я считаю себя очень честной обманщицей.

Мы стояли перед Кельнским собором: две женщины с пакетами, в которых лежали наши покупки. Мужчины старательно обходили нас стороной. И по-моему, правильно делали. Клара, придерживая рукой шляпу, посмотрела вверх:

— Какая великолепная постройка! Она должна внушать страх. Такие сооружения приводят меня в трепет. Что же касается твоих слов, то хочу сказать, что мое сердце на стороне революции, а вот голова не всегда. Никто не в состоянии полностью примирить чувства и разум. Хотя надо признать, у Вондрашека это порой получалось. Вечная ему память.

— Ты шутишь?

— Ясное дело, шучу.

Клара сняла очки, и я увидела, что она плачет. Она плакала беззвучно, по щекам текли слезы, оставляя черные следы размытой туши. Бедная старая Клара, она тоскует по Вондрашеку. Я для нее неравноценная замена.

— Я обманула тебя, — сказала Клара. — Он умирал мучительно трудно. Два дня длилась агония. Что-то в нем сопротивлялось и не хотело оставлять этот мир. Он кричал, выл, метался. В конце концов санитары вынуждены были привязать его к кровати. Иногда он звал Беатрису. И тебя. Меня он не узнавал. Я сильно разозлилась на него. Или на себя. Было невыносимо больно смотреть на него. Это была жалкая безобразная смерть, лишенная всякого достоинства. Я думала, что не выдержу этого испытания, но, несмотря ни на что, не отходила от его кровати. Мы с Манфредом бежали через туннель, и, когда его подстрелили и он упал, я не остановилась. Лишь оглянулась и увидела, что он лежит неподвижно. В таких ситуациях нет времени на обдумывание своих поступков. Я не знала, мертв ли он или только ранен, я побежала туда, где брезжил свет, — к выходу из туннеля. Я могла бы вернуться и вынести жениха на себе, но не сделала этого. Только оказавшись по ту сторону границы, когда меня закутали в одеяло и дали выпить стакан шнапса, я осознала, что произошло.

Клара взглянула на меня с таким видом, как будто ждала, что я отпущу ей этот грех. Придерживая шляпу рукой — на улице было ветрено, — она вновь надела солнцезащитные очки.

— Я поступила не лучше, чем те, кто стрелял в него. Но когда я вскоре прочитала в газетах сообщение о том, что «предатель родины» погиб при попытке бегства за кордон, у меня на глазах выступили слезы радости. Смерть Манфреда снимала с меня тяжкий груз вины. Ведь при подобных обстоятельствах я поступила правильно, не остановившись, потому что все равно ничем не могла помочь ему. Или ты думаешь иначе?

Я не знала, что ответить.

— А какое отношение это имеет к отцу?

— В больнице я совершила второй трусливый предательский поступок. Когда Вондрашеку сказали, что у него нет шансов встать на ноги и его дни сочтены, он попросил меня принести ему яд. Он не хотел умирать медленной жалкой смертью. Я обещала выполнить его просьбу, но не сдержала слово. Мне казалось, что врачи тюремной больницы ошибаются и Вондрашек может выздороветь. Я поверила в чудо и стала утешать его. Я сделала свой выбор, а у него выбора не было. И вот когда началась агония, я поняла, что ошиблась. Вондрашек был прав. Чтобы избежать ужасной смерти, нужно самому вовремя позаботиться о ней.