Хищная книга - Мариус Брилл (2006)

— Да, но у него не будет ясной и разумной аргументации, чтобы это обосновать. В качестве распространителей идей люди с разбитым сердцем относятся к негативной категории. Все, что они сумеют придумать, можно будет списать на счет их личного цинизма из-за разочарований, и о стройной единой теории угнетения масс даже речи не пойдет. Лидерами таким людям не стать, а ведь это вы, прах вас побери, убедили Краппа, будто бы Миранда — почти религиозный гуру, основавший целое течение своих приверженцев. Поэтому понятно, что опасность «Червонного интереса» не в том, что она не верит в любовь, а в том, что она будет распространять ясные и неоспоримые доводы против нее, ставя под удар этот инструмент господства над массами. Мы просто обязаны пресечь такое в самом зародыше.

— Поэтому вы собираетесь соблазнить ее.

— Моя задача — закрутить с ней роман, используя все ее естественные рефлексы, чтобы возникла влюбленность.

— А что потом?

— Ну, потом я ее брошу, разобью ей сердце, и никакие умствования уже не позволят ей хоть кого-то убедить, что за ее идеями стоят рассудок и логика, а не обида брошенной женщины.

— Звучит довольно жестоко.

— Дело есть дело.

— А если у вас не получится? Если она уже зашла слишком далеко? Если она не может влюбиться?

— Тогда я убью ее, — сказал Фердинанд с такой деловой прямотой, которая не оставила у Питера сомнений, что в случае чего с ним поступят точно так же.

Механик захлопнул капот «бентли» и кинул Фердинанду ключи.

— Все в порядке, приятель. Легко выжмешь из нее за триста.

Фердинанд поблагодарил его, подошел к машине и устроился на водительском сиденье. Жестом велел Перегноузу сесть рядом.

— Должен сказать вам несколько слов об этой машине. Это далеко не обычная «Continental GT», она сконструирована нашим министерством обороны в качестве первоклассного оружия. Здесь спрятано больше кроликов в шляпе, чем у Дэвида Копперфильда, но обо всем вам знать не нужно. Управлять ею так же легко, как любой другой моделью с турбонаддувом двигателя. Единственное, о чем я должен вас предупредить, это о ключах, — он поднес ключи к самому носу Питера. — Никогда не нажимайте красную кнопку больше двух раз подряд, — он нажал один раз, и раздался громкий «бип». Нажал еще раз, и тот же звук заполнил весь салон. — А не то вот что будет, — он в третий раз нажал кнопку, и Питер понял, что машина, скрежетнув колесами и снявшись с ручного тормоза, сама помчалась по гаражу. Он ощутил, как его губы растягиваются в ужасную гримасу от перегрузки, вжавшей его в спинку сиденья. Затем, после еще одного «бипа», машина встала, а Питер полетел вперед и не пробил головой лобовое стекло только благодаря удержавшему его стальной рукой Фердинанду. — В машину встроена секретная система для спурта. Если нажать кнопку три раза без минутной паузы, машина рванется с места и остановится, только когда вы нажмете на кнопку в четвертый раз. Это ясно?

Питер кивнул, но и сам не понял, был ли то знак согласия, так как все его тело давно била крупная дрожь.

Фердинанд вставил ключи в замок зажигания, повернул, и двигатель мягко заурчал. Фердинанд, выжав сцепление и включив первую передачу, вывернул колеса в сторону от стены, в которую они чуть было не врезались, и начал поднимать ногу от педали сцепления. Дальняя стена гаража стремительно выросла в размерах. Фердинанд улыбнулся сжавшемуся на сиденье Питеру и повернул. Питер ненавидел машины. Они пробуждали в нем давние воспоминания о том, как его возили на летние каникулы. Отец вел свою «2CV» с таким остервенением, что болтавшемуся сзади Питеру почти все время приходилось виснуть на дверной ручке, чтобы при каждом маневре не биться о дверцы, потолок и спинки передних кресел. Вспоминались еще регулярные подзатыльники за испачканную рвотой обивку.