Хищная книга - Мариус Брилл (2006)

Как я говорил, когда ты мал, страх окружает тебя со всех сторон. Ты ребенок в мире взрослых, в мире необъяснимого. Точно так же детство нашей цивилизации проходило в тисках всеобъемлющего страха, ведь мышление и воображение у людей Средневековья были как у детей. Верховная власть принадлежала могущественным феодалам, а тайны необъяснимой, но не прощающей ошибок Природы были раскрыты лишь спустя несколько столетий. Смерть, мрак, адское пламя, проклятие, голод, холод, засухи, потопы, мор, чума, прокаженные, привидения, ведьмы, разбойники, пытки, войны, нехристи, бесы, каждый из семи кругов ада, Бог, первосвященники, короли, графы, маркграфы, князья, герцоги, бароны, лорды и, конечно, стучащиеся в дверь свидетели Иеговы — бояться нужно было всего и каждого.

Для средневекового европейца страх был не просто частью его жизни, он и был самой его жизнью. Именно феодализм породил и утвердил закон страха. Все и каждый подчинялись ему или несли наказание. Люди боялись гнева своего господина, а еще больше — Господа. Ведь похвалой было слово «богобоязненный», а не «боголюбящий». Это был грозный, гневный, мстительный Бог.

Рабов держала в узде не вдохновенная и, увы, призрачная надежда получить награду в загробной жизни, не упорное постоянное стремление в конце концов обрести блаженство и покой за золотыми вратами, там, на пушистых облаках рая. Нет, на тернистой и узкой стезе добродетели их удерживал лишь всеохватный и непреодолимый ужас перед геенной и вечными муками; а инспирировали его попахивающие серой церковники того времени.

18

Полное собрание романтических клише

ШОФЕР ПОСМОТРЕЛ НА ЧАСЫ:

— У вас еще есть пять минут до того, как ваш поезд уйдет. Он стоит прямо вон там, — припарковавшийся у вокзала таксист показывал на арочный проход. Через него виднелись часть платформы и вагоны. Миранда в очередной раз огладила свое единственное платье. По пути она избавилась от блузки, сунув ее в сумочку рядом со мной и благодаря небеса за несчастный случай, в результате которого на ней сегодня оказался ее единственно достойный наряд.

— Сколько? спросила она, поглаживая меня в поисках кошелька.

— За все уплачено.

Миранда выбралась в серый, пропитанный выхлопными газами воздух вокзала Виктории и поспешила на перрон. Подойдя к составу, она разглядела у дальнего вагона Фердинанда и улыбнулась. Он стоял, как наш человек в Гаване, в аккуратном, белом, полотняном, невероятно выглаженном костюме, о чем-то переговариваясь с проводником, у которого было несколько чемоданов от Луи Виттона. В наше время даже проводники путешествуют с шиком.

Фердинанд повернулся, словно почувствовав приближение Миранды, и с улыбкой во все лицо бросился к ней навстречу.

— Миранда, я так счастлив, что вы приехали! — Как будто бы она могла не приехать! — Мне ужасно неудобно, понимаете, я… У меня мало времени, но я очень хотел сказать вам, что я, ну, что я не переставал думать о вас с прошлого вечера.

Немного сумбурно, подумал я, зато как виртуозно исполнено.

Миранда ожидала немного больше бури и натиска. Улыбаясь, она пожала плечами. Она могла бы сказать что-нибудь ироническое, но, кажется, она уже сполна продемонстрировала свое владение этим оружием. Она доказала ему, что соответствует его уровню, и теперь ждала награды за свои усердные труды. Фердинанд дает понять, что отныне они могут стать более искренними и открытыми друг с другом.

Рядом с ними в вагоне зашипела какая-то гидравлика, первый тревожный звонок для всех влюбленных, которые прощаются на железнодорожном вокзале.

— Послушайте, — сказал Фердинанд, серьезно на нее глядя. — Видите ли, мне нужно по делам отправиться в Венецию, — и показал на поезд.