Хищная книга - Мариус Брилл (2006)

Старик добросовестно посмотрел на изображение Миранды, но, если честно, экстраординарное декольте Мерсии, маячащее сразу за фотографией, ничуть не помогало ему сосредоточиться.

— Может быть, даже не знаю; как, вы говорите, ее зовут?

— Миранда. Миранда Браун.

Старик пожал плечами.

— Все может быть; при другом освещении…

Он внимательно смотрел на фото Миранды и грудь Мерсии. Флирт подался к нему:

— Вы знаете других гондольеров по имени Гвидо?

— Кому это нужно знать?

Флирт показал на Мерсию, где-то в области между шеей и талией:

— Ей.

Старик кивнул:

— Да, я знаю многих Гвидо. Который из них вам нужен?

— А какие есть?

— Гвидо — это очень распространенное имя. — Старик принялся считать по пальцам: — Есть Гвидо Коротышка и Гвидо Толстяк, и Гвидо Четыре… как это по-вашему, Четыре-подбородка? Гвидо Бицепс и Гвидо Берущий-высокие-ноты, Гвидо Берущий-слишком-далеко-влево и Гвидо Берущий-за-грудки-пассажиров-скупящихся-на-чаевые, Гвидо Безобразный и Гвидо Злой, Гвидо Гвидо Дважды, чтобы не путать с другими, Гвидо Девственник и Гвидо Девушка, она притворяется мужчиной, чтобы быть гондольером. Есть Гвидо Слишком-честный, Гвидо Лжец и Гвидо Эх-прокачу, но с этим вы уже знакомы, это я.

— Вы нас сведете со всеми этими Гвидо, да? — спросила Мерсия.

— Si. Si.

— Начнем, — улыбнулась она Флирту. — Мы найдем ее к полднику.

* * *

Вскипевший чайник зашумел, и Миранда, которая сидела по-турецки рядом с примусом в одной из больших рубашек Фердинанда, подхватила его за черную ручку приспущенным рукавом. Она разлила кипяток в две металлические кружки и помешала пластиковой ложечкой.

Они сидели, попивая чай, и смотрели в дверной проем на гипнотически тихую лагуну.

— Итак, — сказала Миранда, — куда мы отсюда отправимся?

Фердинанд улыбнулся:

— Куда подальше. Старина Троцкий где-то поставил нашу машину на стоянку.

Как и в отношении многих других достоинств Миранды, достоинств, которые она сама едва ли сознавала, Фердинанд завидовал ее творческому началу. Ляпис действительно был похож на Троцкого, но Фердинанду в голову не пришло бы так его называть. Он умел очень многое, мог убить человека в одно касание, мог выжить в жесточайшие морозы, умел даже двигать ушами, но взять и пошутить, проявить чувство юмора, увидеть в жизни комичное ему было просто не дано. «Троцкий», как точно, ему нравилось повторять словечки Миранды.

— Ее будет не слишком сложно найти. Здесь не так уж много мест, где можно парковаться. Как только я ее найду, я достану запасные ключи, и мы поедем в Испанию. По Ривьере, через Пиренеи и в порт Бильбао.

Взгляд Миранды устремился куда-то еще дальше.

— Ты и я, вместе, — она улыбнулась. — И нас это ждет? Не верится. Это слишком хорошо. Здесь должна быть какая-то хитрость. Да в жизни у меня такого не будет.

— Хитрость в том, что за нами будет охотиться половина натовских спецслужб. Хитрость в том, что нам надо прожить две недели, пока мы доберемся до Америки. Нам придется изменить имена и внешность, вот в чем хитрость.

Миранда смотрела в свою кружку и говорила почти в нее же.

— Фердинанд, ты знаешь, почему я это делаю — я романтична, я влюблена. Но есть еще все эти вещи, которые ты наговорил мне про ту книгу, что любовь — выдумка, способ для Государства поддерживать статус-кво. Если ты все это знал до того, как встретил меня, почему ты сейчас здесь, со мной?

— Миранда, я знаю, что звезды — это гигантские газовые шары, но это не значит, что я не хотел бы достать их с неба. Я знаю, что весь мир принадлежит консорциуму могущественных корпораций и засекреченных сверхмиллиардеров, но я все равно хочу подарить его тебе. Я знаю, что романтика — это просто обман, которым мы сами себя дурачим, чтобы мир показался нам лучше, чем он есть, но это не помешало мне влюбиться.