Кое-что о тебе - Джулия Джеймс (2010)

А поскольку теперь именно Палласу предстояло охранять ее ежедневно и круглосуточно, Камерон осознавала, что доверие должно быть обоюдным. Значит, она должна рассказать Джеку о событиях трехлетней давности.

Сегодня же.

* * * * *

Войдя ночью в свою квартиру, Грант Ломбард остановился на пороге, готовясь к тому, что сейчас его прижмут к стене и нацепят наручники.

Пронесло.

Грант выдохнул, радуясь, что Паллас еще как минимум не идентифицировал его в налетчике. Тем не менее невозможно угадать, как долго этот факт останется нераскрытым.

Сказать, что день прошел не так, как намечалось, было бы преуменьшением.

Не включая свет, Ломбард прокрался по квартире, выглядывая в каждое окно. С высоты третьего этажа он присматривался к улице, выискивая что-нибудь хоть отдаленно подозрительное: незнакомые автомобили, припаркованные у входа, собачника, «случайно» вышедшего погулять в такой поздний час, бездомного, удобно прикорнувшего в переулке позади дома.

Но ничего подобного не увидел.

Во второй раз за две недели с того момента, как Мэнди Робардс попыталась его шантажировать, сенаторского телохранителя переполняло бешенство. А теперь еще и паранойя. Не слишком комфортное сочетание.

Камерон Линд не должна была вернуться домой с работы так рано. И не должна была притащить с собой приятеля – хотя Гранту не составило особого труда вырубить провожатого.

С полицейскими из дежурной машины он бы справился. Однако к противостоянию с Джеком Палласом Ломбард оказался не готов. Он не ожидал увидеть такую ярость в глазах ворвавшегося сквозь окно федерала. А еще не ожидал, что девица – которая до той минуты вела себя относительно смирно – попытается выхватить у него пистолет.

Да, ему повезло улизнуть, когда все планы пошли наперекосяк. Впрочем, хорошо, что в дальнейшем не придется полагаться на слепое везение.

Удовлетворенно убедившись в отсутствии слежки за квартирой, Грант направился в спальню и принялся раздеваться, перебирая в уме уже в сотый раз за этот вечер события во время нападения и после, выискивая свои наиболее уязвимые места.

Никто не видел его лица и не слышал его голоса, поскольку за все время он разве что кашлянул. Благодаря перчаткам он не оставил отпечатков. И слинял довольно чисто – потребовалось всего-то обогнать двух никчемушных полицейских, один из которых знавал времена и постройнее, а другой выглядел едва ли достаточно взрослым, чтобы водить патрульную машину. Достойнейшие стражи чикагского порядка. Ломбард оторвался от них в переулке в трех кварталах от особняка прокурорши, а затем, захватив по пути припрятанный в мусорном баке рюкзак, отмахал еще полмили в противоположном направлении – на стоянку, где поставил свою машину. Добираясь до парковки, он стянул маску, перчатки и куртку и превратился в обыкновенного парня в черных нейлоновых штанах и спортивной фуфайке, возвращающегося с сумкой из спортзала после поздней тренировки. Сев за руль и проехав пару миль, Грант свернул в очередной переулок и переоделся в оставленный в машине костюм. Рюкзак с черными вещами и парой увесистых кирпичей теперь покоился на дне реки Чикаго.

Раздевшись догола, Ломбард вошел в ванную комнату, включил воду в душе и, пока пар наполнял кабинку, присмотрелся к своему отражению в зеркале.

Одно слабое место все же имелось.

Он не располагал алиби. Оно не должно было потребоваться.