Король замка - Виктория Холт (1994)

— В библиотеке, Ваша Светлость…

Звук шагов. Он может войти в любой момент. Я подошла к камину. Там лежали дрова, но огня не было. Отрешенно посмотрела на роспись над часами в стиле Людовика XV. Мое сердце бешено колотилось, я стиснула дрожащие руки, а когда дверь отворилась, сделала вид, что ничего не заметила. Таким образом, у меня оказалось несколько лишних секунд, чтобы успокоиться. Последовало короткое молчание, потом чей-то невозмутимый голос произнес:

— Невообразимо.

Мужчина был примерно на дюйм выше меня, а ведь я довольно высокая. В его темных глазах читалось недоумение, но мне они показались добрыми. Длинный орлиный нос придавал лицу надменный вид, зато в пухлых губах было что-то детское. На нем был очень элегантный костюм для верховой езды — пожалуй, чересчур элегантный, — цветной шейный платок и по золотому кольцу на каждом мизинце. В общем, выглядел он в высшей степени утонченно, но не так грозно, как я себе представляла. И отнесся он ко мне, похоже, благожелательнее, чем я предполагала. Мне бы радоваться, а я почувствовала легкое разочарование.

— Добрый день, — поздоровалась я.

Он подошел ближе, и у меня появилась возможность приглядеться к нему. Он оказался моложе, чем я думала: старше меня не больше, чем на год… возможно, мой ровесник.

— Будьте любезны, объясните, в чем дело.

— Да, конечно. Я приехала реставрировать картины.

— Мы ждали господина Лосона.

— Теперь он не может приехать.

— Значит ли это, что он прибудет позднее?

— Он умер несколько месяцев назад. Я его дочь. Выполняю оставшиеся после него заказы.

Он выглядел несколько обеспокоенным.

— Но это очень ценные картины…

— В противном случае их не стоило бы реставрировать.

— Мы доверим их только специалисту, — заявил он.

— Я специалист. Вам рекомендовали отца, а я работала с ним. По правде говоря, его коньком были дома, а моим — картины.

Конец, подумала я. Из-за меня он попал в глупое положение и ни за что не разрешит мне остаться. Я сделала последнее усилие:

— Вы слышали об отце, а значит, и обо мне. Мы работали вместе.

— Вы не объяснили…

— Я думала, дело срочное, и решила не откладывать поездку. Когда отец принял ваше предложение, я должна была ехать с ним. Мы всегда работали вместе.

— Прошу садиться! — пригласил он.

Я примостилась на краешке стула с резной деревянной спинкой, а он уселся на диван, удобно вытянув ноги.

— А вы не подумали, мадемуазель Лосон, — сказал он неторопливо, — что, своевременно узнав о смерти вашего отца, мы могли бы отказаться от ваших услуг?

— Я считала, что главное — реставрация картин. Вот уж не думала, что пол реставратора имеет для вас решающее значение.

Если я выразилась резко, то это от волнения. Сейчас он попросит меня уехать, а мне необходима возможность показать, на что я способна.

Он нахмурил брови и задумался. Затем украдкой взглянул на меня, довольно безрадостно усмехнулся и сказал:

— Странно, что вы не написали и не предупредили нас…

Оставаться дольше было бы слишком унизительно. Я поднялась, он тоже. Никогда я не чувствовала себя такой несчастной, как в те минуты, гордой походкой направляясь к двери.

— Минуту, мадемуазель.

Маленькая победа. Он заговорил первым. Не поворачиваясь, я посмотрела на него через плечо.

— Станция у нас небольшая. Здесь останавливается только один поезд, в девять часов утра, а до парижской ветки несколько десятков километров.

— В самом деле?

На моем лице, вероятно, отразилось разочарование.

— Теперь вы понимаете, — продолжил он, — что поставили себя в неловкое положение.

— Откуда мне было знать, что на мои рекомендательные письма даже не посмотрят? Раньше я никогда не работала во Франции и, разумеется, не ожидала такого приема.

Кажется, я попала в точку. Он поддался на мою провокацию: