Священная земля - Барбара Вуд (2006)

В газеты попала еще одна громкая история. Найдя реликварий с останками святого Франциска, Эрика связалась с Ватиканом. Ей сообщили, что реликварий был привезен в Калифорнию в 1772 году и значился в архивах миссии как пропавший в 1775 году одновременно с братом Фелипе, который исчез таинственным образом. Считалось, что его задрал медведь гризли. Эрика гадала, зачем монаху-францисканцу понадобилось закапывать кости святого Франциска в пещере, находившейся вдали от его дома. К тому же в индейской пещере.

Ватикан немедленно выслал своего представителя. Эрику вовсе не удивила быстрота, с которой они отреагировали. Дело было вовсе не в реликварии (тысячи подобных сосудов хранились по всему миру) и не в том, что Святой Франциск — один из главных католических святых. Тут в игру вступала политика. Хуниперо Серра был причислен к лику блаженных — первый шаг на пути причисления к лику святых. Однако многие выступали против его канонизации, называя такое решение весьма спорным. Все больше света проливалось на то, как отцы-миссионеры обращались с индейцами, и на католическую церковь обрушился шквал критики. Мощи святого, захороненные рядом с индейской могилой, вызвали ряд важных вопросов.

Хотя реликварий уже летел в Рим, дело получило столь широкую огласку в прессе, что верующие выстраивались в очередь у забора в Эмералд-Хиллс в надежде пройти внутрь и помолиться на том месте, где лежали кости святого Франциска. Люди с больными детьми или родственниками в инвалидных колясках, читавшие молитвы по четкам, дожидались момента, когда их впустят. Латиноамериканцы утверждали, что надпись «Ла Примера Мадре» свидетельствует о явлении в пещере Девы Марии, после чего СМИ стали сравнивать ее с пещерой в Лурдес. Газетная фотография, запечатлевшая защитный пластиковый каркас, установленный над скелетом, и тяжелые железные ворота, преграждавшие теперь вход в пещеру, напускала на нее атмосферу религиозной тайны — она действительно производила впечатление места, где происходят чудеса.

Утром, когда Эрика съехала с холма, у поворота на Тихоокеанское шоссе она увидела, как полицейские арестовали двух молодых людей, установивших поперек дороги заграждение со словами: «Раскопки в Эмералд-Хиллс — входная плата 5 долларов с человека». Эта сцена вызвала у нее улыбку. Лос-Анджелес, как никакой другой город, умел развлекать и делать на этом деньги.

Вернувшись обратно в реальный мир, который спешил мимо нее на каблуках и в туфлях-лодочках, Эрика открыла сумку, достала небольшой матерчатый кулек и вытряхнула его содержимое на ладонь: скромное распятие, отлитое из олова, с нанесенной на нем датой: «Анно Домини. 1781». «Возможно, оно посвящено важному событию, — сказал священник, когда Эрика объяснила, что распятие было закопано с заботой и почтением в ямке, выложенной цветами. — Может быть, рождению ребенка».

Рождению? Но чьему?

— Вы родились здесь, доктор Тайлер? — однажды Джаред задал ей такой вопрос, когда случай свел их вместе за одним столиком в кафе. Потом он быстро прибавил: — Вы так любите историю Калифорнии!

Вопрос удивил ее. Еще ее озадачило его внимание. В первый момент Эрике польстила мысль о том, что он ею интересуется. Но потом она подумала: он спрашивает не из дружеского любопытства, а изучает меня, совсем как я изучала его. Разве не этим занимаются враги, выискивая друг у друга сильные и слабые стороны? Она ответила дежурной фразой:

— Я из Сан-Франциско.

По крайней мере так написано в ее свидетельстве о рождении. Объяснить правду было трудновато.

Добрая сотрудница социальной службы больницы обратилась к девочке:

— Так, тебя зовут Эрика? Разве у тебя нет фамилии? Ладно, Эрика, скажи мне, мужчина, который привез тебя сюда, это твой папа?

Эрика ответила:

— Не думаю.

Ей было всего пять лет, но она уже сумела распознать выражение замешательства на лице взрослого человека.

— Что значит, ты так не думаешь?

— У меня много пап.