Священная земля - Барбара Вуд (2006)

Это брезгливое выражение на липах отцов, когда она призналась им, что беременна, часы допросов (кто был этот мужчина?), их настойчивость: кем бы ни был отец, его надо привести в миссию и крестить. Но Тереза гордо сохраняла молчание. То, что она сделала со своим телом, касалось только ее, и это было известно каждой женщине топаа. Люди, называющие себя «отцами», лишенные возможности производить потомство из-за обета безбрачия, пытались указывать местным женщинам, как им следовало вести половую жизнь. Ни один мужчина топаа не осмелился бы на такую наглость.

Объяснив Анжеле обычай оставлять подношение Первой Матери, Тереза закопала распятие в ямке с лепестками цветов. Мучимая болезнью и жаром, она даже не подумала, что ее поступок тоже носил символический характер, что она похоронила свою новую религию в сердце старой.

Сняв с себя камень ворона-духа, она надела его на шею Анжеле. Потом опустилась на колени перед девочкой и, взяв ее за плечи, проговорила:

— Тебя зовут Марими. Ты больше не Анжела. Я отведу тебя в деревню, где никто не слышал об испанском боге, который приказывает своим людям отнимать земли, принадлежащие другим. Ты будешь воспитываться в традициях топаа и Первой Матери. — Она прикоснулась ладонью к щеке девочки, этого ангела, подаренного ей святым, и сказала: — Моя любимая дочь, ты особенная и избранная. Головные боли, которые иногда у тебя бывают, — не болезнь, а дар, и когда-нибудь ты это поймешь. Но прежде…

Тереза внезапно закашлялась и согнулась пополам от боли.

— Мама! — закричал ребенок.

Тереза задержала дыхание, пока не унялась боль. Поездка в горы ослабила ее. Она и не подозревала, что настолько больна.

— Дочь, послушай меня. Твое новое имя — Марими, поняла? Ты больше не Анжела, потому что это имя христиан-чужестранцев, которые не связаны с нашей землей. Ты Марими, и будешь новой Хранительницей Пещеры. Ты поняла?

— Да, мама.

— Произнеси его, дочь. Назови мне свое имя.

— Меня зовут Марими, мама.

— Хорошо… Сейчас мы пойдем. На западе есть деревни, где никогда не ступала нога чужака. Там мы будем в безопасности. Солдаты не найдут нас. — Но когда Тереза шагнула к выходу из пещеры, ее ноги вдруг подкосились и она повалилась на земляной пол. — Я не могу идти дальше, — сказала она, задыхаясь. — Марими, слушай меня внимательно. Ты должна пойти за помощью. Ступай вниз по каньону и затем поверни прямо к морю. Сумеешь? — Девочка мрачно кивнула. — Там деревня… в ней еще живут наши люди. Скажи им, что я в этой пещере, пещере Первой Матери, и что я заболела. Скажи им ради меня, мое дитя. Ты все поняла? — Анжела повторила указания, и Тереза прислонилась спиной к стене. — У них есть лекарства. Я смогу вылечиться. И тогда мы будем жить среди нашего народа. Ступай, дитя. К морю. В деревню. И приведи их сюда. Я буду ждать.

Маленькая девочка, полная решимости выполнить поручение, спустилась по каньону, но потом заблудилась. Куда бы она ни поворачивала, всюду ей встречались только каньоны и камни, нигде не было моря или деревни. Она заплакала.

Внезапно перед ней возник полуголый человек с длинными спутанными волосами и лицом безумца. Кожа его обгорела на солнце.

Анжела бросилась бежать, но оказалась в тупике. Дикарь преградил ей выход из каньона.

Он возвышался над девочкой, недоуменно глядя на нее, — худой, со шрамами и ранами на грязном теле и изодранной полоской ткани вокруг пояса. Но у него были умные зеленые глаза, и через мгновение в них словно зажегся свет.

— Почему ты плачешь, дитя?

Голос у него был на удивление добрым, и она перестала плакать.

— Моя мама заболела, а я не могу найти деревню.

Он удивился. И затем оглянулся вокруг.

— Где она?

— В пещере.

Мужчина замер. Пещера. Он помнил пещеру… было ли то много лет назад или всего лишь вчера? Пещера, где он познал экстаз и прикосновение Десницы Божьей, после чего он каждый день гулял с Иисусом в горах.