Священная земля - Барбара Вуд (2006)

Повернувшись к следующему ряду маков, Луиза увидела Анжелу, скачущую через поля на серебристо-сером арабском жеребце Сирокко. Ее черные волосы развивались на ветру. Одетая в юбку-брюки, что позволяло ей сидеть по-мужски, девушка мчалась, обняв коня руками за шею, разметавшиеся черные волосы смешивались с серебряной гривой. Анжела и Сирокко были неразлучны. Каждый день на рассвете, еще до чашки утреннего шоколада, Анжела седлала скакуна и уезжала навстречу восходящему солнцу. Вместе они скакали во весь опор, конь и девушка, и потом возвращались через час, уставшие и воодушевленные, Сирокко в свое стойло, а Анжела — к завтраку и занятиям. Узнав о предстоящем путешествии в Испанию, Анжела спросила, можно ли взять Сирокко с собой. Но Луиза объяснила, что поездка будет очень неприятной и даже опасной для коня, и заверила Анжелу, что в их отсутствие о нем хорошо позаботятся. Луизе было больно осознавать, что ее дочь больше никогда не увидит своего любимца, но их свобода стоила такой жертвы. В Мадриде она предложит дочке любую лошадь на выбор, и та со временем забудет о Сирокко.

Луиза смотрела, как Анжела подъехала к конюшне и, спешившись, передала скакуна конюху. Пока Анжела шла к дому, высокая и стройная, походкой, полной изящества и чувства собственного достоинства, Луиза любовалась дочерью. Какая же она красавица! К тому же образована: умеет читать и писать, знает историю и даже основы математики. Только о людях Анжела почти ничего не знала. И это беспокоило Луизу. Власть отцов-миссионеров очень сильна в колонии, а они утверждают, что женщина должна быть покорной и жить замкнуто в своем доме, и большинство семей придерживаются их мнения. Поэтому Анжела редко выбиралась за пределы отцовского поместья, лишь бывала в миссии на праздничных мессах да изредка проезжала через деревню. Девушка жила в мире, ограниченном четырьмя тысячами акров.

Луиза желала большего для своей дочери. Пуэбло Лос-Анхелес состояло всего из тридцати саманных зданий, окруженных стеной. Анжела никогда не видела города: его соборов и дворцов, университетов и больниц, фонтанов и памятников или запруженных узких улочек, выходивших на залитые солнцем площади. И повсюду люди, на рынках и улицах! Здесь же можно проехать несколько миль да так и не повстречать ни единого человека. Конечно, по дороге попадаются индейцы, но это не вполне то же самое.

Луиза хотела, чтобы Анжела окунулась в мир культурной жизни, познала независимость, свободу и возможность самой принимать решения, а не через мужа. Подобное было немыслимо в этой глухой колонии, где, по мнению Луизы, падре обладали слишком большой властью.

Взять хотя бы случай с Эвлалией Каллис, женой губернатора Фагеса, которая публично обвинила своего мужа в супружеской измене. Фагес все отрицал, и, когда Каллис не отступила от своих обвинений вопреки воле священника, ее арестовали и заперли на много месяцев в охраняемой комнате в миссии Сан-Карлос. Пока она сидела в заточении, отец де Норьега вынес ей порицание с кафедры и постоянно угрожал заковать ее в кандалы, выпороть и изгнать из поселения. Хотя остальные колонисты осуждали женщину за поклеп на доброе имя мужа, Луиза в душе была убеждена, что прошение Каллис о разводе на самом деле было подано ради выживания. Эвлалия беременела четыре раза за шесть лет. Сначала родила сына, через год у нее случился выкидыш, затем будучи беременной она совершила опасное путешествие в Калифорнию, тяжело заболела после рождения дочери, а год спустя похоронила восьмидневного младенца. Луиза прекрасно понимала, чем вызваны решительные действия женщины: Эвлалия Каллис надеялась, что ей разрешат вернуться в Мексику, и таким образом они выживут с двумя оставшимися детьми.