История Икс - А. Моллой (2014)

Я заинтригованно наблюдаю, как Джузеппе вместе с двумя прислужницами — они вообще когда-нибудь спят? может, во время мистерий никто не спит? — заносят в комнату три огромные плетеные корзины и клетчатый плед. Узнаю его по Капри. Девушки достают тарелки, приборы и бутылки вина, а потом раскладывают чиабатту, жирненькую салями и сыры — кубики восхитительного таледжио, сливочную, тающую во рту горгонзолу, а еще гигантские неаполитанские помидоры, маленькие зеленые каперсы, сочную розовую черешню, нежные сосиски soppressata: теперь мое любимое соленое мясо средиземноморской кухни, мягкое и сладковатое.

Джузеппе и девушки удаляются. На пледе нас ожидает еда, словно натюрморт из рога изобилия на картине семнадцатого века. Кусочек сказочной страны праздности. Крестьянский рай.

— Ты все продумал, — глотая слюнки, говорю я и поспешно сажусь на плед.

— Это моя работа, — пристально глядя на меня, произносит Марк. — Думать обо всем.

Он наблюдает, как я беру нож, отрезаю кусочек от длинной сочной салями, а потом — совершенно неженственно — засовываю вкуснейшее соленое мясо в рот. Плевать на манеры. Я постыдное низменное создание, испорченная девчонка, а еще — голодная вакханка, жаждущая пищи менада. Марк присоединяется ко мне и берет чиабатту, отрывает неслабый кусок и щедро намазывает его горгонзолой.

Мы едим, пьем вино, улыбаемся, а потом смеемся. Опять пьем. Я кормлю Марка кусочком сосиски, он меня — черешней: ждет, пока я уцеплюсь за сочную сладкую плоть, а потом тянет за веточку. Я беззаботно смеюсь. Марк целует мое белое запястье. Мы вместе с аппетитом поедаем колбаски soppressata. Просовываю руку под его рубашку и кладу поверх бьющегося сердца. Марк съедает кусочек лимонного пирога, а затем целует меня своими ароматными губами.

Это полуночный пир, детская мечта о пикнике, нечто запретное, но восхитительное из-за позднего времени суток. Луна широко улыбается над Аспромонте. Марк стягивает с меня платье и льет на грудь немного шампанского, слизывает с напрягшихся сосков искрящуюся жидкость, пузырьки приятно щекочут кожу. В темноте раздается мое прерывистое дыхание. Марк вновь целует меня и слизывает шампанское. На белой коже остался сок черешни. Шампанское повсюду, даже в волосах. Минуло невероятное количество времени. Посуда разбросана, черешня раздавлена, плед скомкан. Пускай луна сама моет посуду.

* * *

Просыпаюсь утром, зеваю и, с улыбкой глядя в потолок, поднимаюсь. Хочу перевернуться и обнять Марка, но его нет. Ушел? На подушке сохранился едва различимый след, значит моего лорда нет уже долгое время. Зато он, как всегда, оставил элегантную записку, написанную перьевой ручкой. Она лежит рядом со мной.

Уехал в Плати на собрание. Позавтракай внизу. Увидимся в три часа. Впереди нас ждет Ла Серениссима![73] Р. Целую.

Плати? Собрание?

Переворачиваюсь на другой бок и смотрю на часы: о боже, уже полдень! Вскакиваю с кровати, бегу в ванную и принимаю обжигающий душ — вода слишком горячая, особенно для моего еще побаливающего зада. Заворачиваюсь в полотенце и иду к огромному, громоздкому шкафу в стиле Бурбонов. Открываю его. Джузеппе, или кто еще, заботливо повесил сюда всю мою одежду: так можно и привыкнуть к жизни аристократов.

Выбираю простое летнее платье от «Прада», неяркое, цвета морской волны, и белые теннисные туфли без шнурков. У меня развивается склонность к простоте. Но с каких это пор платье от «Прада» за тысячу долларов стало для меня олицетворением «простоты»?

Я слегка взволнована. Плати? Собрание? С кем?

Бегу к двери. Джузеппе нигде не видно, но снизу доносятся голоса. Кто-то болтает за завтраком? Я словно в большом отеле, к тому же улавливаю аромат свежесваренного кофе. Мчусь вниз по лестнице и поворачиваю направо — нет, это всего лишь задний дворик. Ошеломленно смотрю на припаркованные машины. Некоторые из них дорогие, некоторые просто практичные. Здесь и «лендровер» Марка. Значит, он уехал с кем-то еще. С кем? С Джузеппе?