Слабая женщина - Наташа Колесникова (2004)

Если кто-то думает, что после этого бухгалтер Степа не будет гордиться тем, что работает на Илью Ильича, а его друзья не будут завидовать ему, — он глубоко ошибается. А босс, несмотря на все траты, становится все богаче и богаче. И, памятуя о всех невзгодах, пережитых им, как бы невзначай говорит, что намерен построить дачный поселок для сотрудников, будут жить, пока работают в фирме, а кто проработал десять лет — становится собственником двухэтажного коттеджа. И чем занялись сотрудники, у которых были дачи, на следующий день? Оформлением дарственных па родственников, чтобы не считаться владельцами своих дач и претендовать на место в хорошем коттедже.

Да такого босса на руках нужно носить!

Стол накрыли в конференц-зале фирмы. И любимая всеми россиянами рыба, которая долгое время отсутствовала даже в поваренных книгах, — семга, омуль, осетрина, стерлядь, и заморские деликатесы, знакомые по книгам Хемингуэя и других классиков, вроде устриц, мидий, омаров. И разумеется, российское мясо, говядина и свинина, приготовленные поварами «Праги» так, что слюнки текли от одного только вида. О соленьях, копченьях и фруктах и говорить не стоит. Ну а питье — на все вкусы, кому французское вино, кому русская водка, а если нравится виски или джин с тоником — так пожалуйста.

В пять вечера все собрались за столом. Богданов сидел во главе стола, рядом с ним Орехов, дальше — менеджеры и все прочие сотрудники. Ира помогала накрывать на стол, ее место было на противоположном конце, среди второстепенных сотрудниц. Ни для кого не было секретом, что Ира — любовница босса, но в офисе Богданов свято соблюдал иерархию, и это безумно нравилось всем второстепенным сотрудникам, особенно женщинам. Вот уборщица, вот повариха, охранник, секретарша Орехова — а сидят в одной компании с Иркой, самой любовницей босса, которая, говорят, может многое! И сидят как равные! Кому же это не понравится?

Богданов встал, поднял рюмку с коньяком «Хеннесси», бутылка стояла на столе, но никто не претендовал на дорогой коньяк. Зачем, если у всех было «нолито» то, что душе угодно? И под любимую закуску скоординировано.

— Друзья, я сегодня ночью улетаю на две недели, — усталым голосом сказал Богданов. — Решил немного отдохнуть. Оставляю вас на Кирилла Васильича, вы его не обижайте, он человек хороший, вас тоже не обидит. Надеюсь, за время моего отсутствия, как говорится, все будет нормально. На вахте есть ящичек, возникнут проблемы у кого-то — опустите свое послание, его передадут мне. Так что я буду с вами, и находясь вдалеке. Ну а теперь предлагаю тост — за нашу фирму. Надеюсь, никто не возражает?

Кто же мог возражать?

Выпили, но насладиться закусками не довелось. Кирилл Орехов торопливо наполнил свою рюмку по новой, жестами велел сделать то же самое и всем присутствующим. Встал, поднял рюмку с виски:

— Господа, я предлагаю выпить за нашего любимого босса, Илью Ильича Богданова! И это не простые слова. Я убежден, каждый сотрудник нашей фирмы поддержит меня, ибо Илья Ильич для всех нас — просто отец родной! Мы желаем ему хорошего отдыха и ждем возвращения отдохнувшего, загоревшего Ильи Ильича в родной офис. За него!

Все сидящие за столом в одном порыве вскочили со своих стульев, подняли рюмки и фужеры, потянулись ими к боссу. Надо сказать, что порыв этот был искренен и естественен, что вряд ли возможно в госучреждениях.

Богданов не поленился, обошел стол, чокнувшись со всеми своими сотрудниками. Потом вернулся на свое место, глотнул «Хеннесси», и все другие разом опорожнили свои посудины, набросились на закуски. Минут десять после этого в конференц-зале слышалось только яростное чавканье, бульканье и прихлебывание. А потом Богданов снова встал с той же рюмкой коньяку, он с каждым тостом отпивал глоток, не больше, и сказал: