Через сорок минут я выходила из номера в новом платье, отглаженном горничной, в новых босоножках, с новой сумочкой через плечо. Вчерашние шмотки были брошены в корзину для грязного белья. Не сомневаюсь, что догадливая прислуга выстирает вещи без всякого напоминания.

Нет, все-таки удивительное место! — подумала я в двадцатый раз. — Можно подумать, что здесь работают сплошь телепаты и ясновидящие! Я спустилась в холл. Взгляд упал на человека, которого я никак не ожидала тут увидеть. В кресле сидел Макаров и смотрел на меня с насмешливой улыбкой.

— Доброе утро, — сказала я вежливо.

Макаров забросил ногу на ногу и, не вставая, ответил мне небрежным кивком. Ну, нахал! Я переборола негодование, набрала в грудь побольше воздуха и начала разговор:

— А я к вам сегодня собиралась. Мы подписали соглашение с Ерохиным, и я хотела узнать номер счета, чтобы перебросить ваши комиссионные.

— Большая честь! — ядовито отозвался Макаров.

Мое терпение лопнуло.

— Слушайте, что за тон? И почему вы сидите, когда я стою?

— А вы сядьте, и все будет хорошо, — предложил Макаров.

Я села на краешек соседнего кресла, отвела взгляд в сторону.

— Когда вы подписали соглашение? — спросил Макаров.

— Позавчера.

— Ага, ага! А мне, значит, сообщить не удосужились!

— Я не успела! Между прочим, я к вам заходила в тот же день вечером! Но вас на работе не застала.

Макаров снова перебросил ногу на ногу:

— Когда, вы говорите, это было?

— Позавчера! — напомнила я, не сводя с собеседника пристального взгляда. — После пяти!

Макаров не изменился в лице. Только правая бровь чуть дрогнула.

— Прошу прощения, был не прав. Мне показалось, что вы решили меня… как бы сказать… обойти.

Я вздохнула. Слава богу, недоразумение прояснилось.

— Так куда мне перевести деньги? — спросила я.

— Я предпочитаю наличные.

— Простите, это невозможно, — твердо ответила я. — Только перевод.

Макаров, не отвечая, приподнялся с кресла и устремился мимо меня. Я проводила взглядом невежливого компаньона. Макаров уже держал под руку Григория Михайловича, спустившегося по лестнице, как обычно, в гордом одиночестве. Получается, Макаров пришел для того, чтобы увидеться с режиссером? А я-то думала, что он пришел специально ради меня!

Не успела я обдумать все происходящее, как Макаров уже вел именитого гостя к выходу. По дороге он что-то спрашивал, заглядывая Григорию Михайловичу в глаза. Режиссер отвечал с устало-снисходительным видом.

Еще одна загадка! Оказывается, Макаров знаком с Григорием Михайловичем!

Хотя, что тут удивительного? По-моему, все гости отеля постоянные посетители макаровской галереи! Все они затариваются там сувенирами в виде античных монеток сомнительного происхождения и безделушками с затонувших греческих судов.

Так-то оно так, только ради них Макаров в отель ни разу не забегал! А вот ради Григория Михайловича — пришел. Выходит, их совместные дела покрупнее, чем торговля монетками и сувенирами.

Что же может объединять скользкого типа, вроде Макарова, и публичного человека?

Их может объединять искусство. Например, Григорий Михайлович может оказаться коллекционером картин. Макаров сам говорил, картины он продает редко и дорого. Выходит, ради такого случая мог бы забежать к покупателю «на дом», так сказать.

Я задумчиво покачала головой.

Нет. Не получается. Григорий Михайлович удивился, когда Макаров подошел к нему. Я видела его лицо и могу поклясться: встреча не была назначена.

В холл вошла Светлана, и мне пришлось прервать свои логические построения. Мы вежливо раскланялись. Тут я вспомнила, что три дня, на которые был забронирован номер, давно прошли.

Я подошла к администратору:

— Простите, Светлана, я забыла сказать, что остаюсь здесь еще на несколько дней.

Светлана с улыбкой наклонила голову:

— Я догадалась.