Плохая хорошая девочка - Ирина Арбенина (2002)

— Да больше вроде никто, — удивилась неожиданному визиту пожилая женщина.

— Ну вот и замечательно, что никто не беспокоит! — порадовался Юра.

— Куда уж лучше… — вздохнула Ида Сергеевна. — Теперь, главное, самой бы не завыть — с такой-то пенсией и прожиточным минимумом!

— Да, тяжело старикам, тяжело, — сочувственно покивал Ростовский. — А раньше вас, Ида Сергеевна, скажите, — ну до известного нам случая, — шестьдесят девятая квартира никогда не беспокоила?

— Да нет. Вроде прежде там все всегда было прилично. Все как у людей. Георгий Петрович Петухов хорошим соседом был.

— Ах, вот что: «был», значит. А Георгий Петрович — это хозяин шестьдесят девятой квартиры? Если не ошибаюсь?

— Ну да… Вы же, Юрочка, в курсе — чего ж спрашиваете?

— А вы, кстати, давно его видели?

— Кого?

— Георгия Петровича.

— Давно видела. Точней сказать, давно не видела. Да вы ж и об этом, Юрочка, знаете.

— И насколько давно вы его не видели? — гнул свое Ростовский.

— Ну, года полтора.

— А что так?

— Так нет же Георгия Петровича.

— А где же он? Не знаете, случайно?

— Так в деревню его перевезли. Воздухом дышать.

— Ах, вот что… И что же — он так с тех пор не пишет, не звонит, не приезжает?

— Да нет вроде…

— И кто же его так… перевез? Что ни слуху ни духу?

— Ну кто, кто… Известно кто! Племянник его Вася.

— Та-ак… Ну а племянника его, Васю, вы когда в последний раз видели?

— Племянника? Васю? Так уж с недели две или поменьше — точно не помню, — но тоже его не видала…

— Вот как?

— Вообще-то после того, как Георгия Петровича увезли, этот Васька его квартирой пользовался. Часто здесь бывал. Да вот теперь тоже куда-то запропастился!

— Значит, говорите, не приезжает Георгий Петрович Петухов? Не звонит? Может, все-таки пишет?

— Да нет же, говорю вам. Будет этот скупердяй Петухов на конверты тратиться — писать письма такой старой карге, как я!

— Ой-ой-ой! Как вы к себе строги, Ида Сергеевна! Слишком строги. Какая же вы карга?! Вы — женщина, можно сказать, в расцвете зрелых сил.

— Вот, может, только если товарищу Воробьеву Петухов весточки подает? — немного подтаяла от милицейского комплименты пенсионерка Беленькая.

— Воробьеву?

— Ну да… Это его знакомый. Он к Петухову раньше довольно-таки часто заходил.

— А вы не знаете, случайно, где этот старый знакомый Воробьев проживает, Ида Сергеевна?

— Представьте, знаю! — оживилась пенсионерка. — Он ведь мне, видите ли, Юрочка, одно народное средство поставляет. Просто чудодейственное, знаете ли! Что-то вроде бальзама Биттнера или «Московии». Знаете, как в рекламе: «Живу спокойно я — бальзам «Московия»!» Вот я и записала когда-то адрес товарища Воробьева. Это, знаете ли, совсем рядом.

* * *

К счастью для Юры, «товарищ Воробьев», несмотря на то что был, очевидно, ровесником Петухова, оказался не старым маразматиком, с трудом выговаривающим слова, а старичком подтянутым и бодрым.

Из-под свитера у него выглядывал воротничок свежей сорочки — причем маркой, светлой. К тому же он был домовито и аккуратно подпоясан фартуком. Даже тапочки у господина Воробьева были новые… Словом, этакий, как понял Юра, «бодрячок до самой смерти» и неуемный хлопотун по хозяйству.

— Как мне вас величать-то? — поинтересовался Юра, вежливо представившись хозяину.

— Да зовите меня просто дядя Гена, — разрешил «товарищ Воробьев».

— Вот такое дело, дядя Гена… Как бы нам разыскать Петухова Георгия Петровича, 1911 года рождения, не подскажете?

— Да я уж и сам его заждался, — заметил, вытирая фартуком руки, хозяин квартиры. — Когда уезжал, говорил: вряд ли задержусь. Какой, мол, из меня деревенский житель? Заскучаю…

— Так куда же он все-таки уехал?

— Да в деревню какую-то…

— Не знаете, в какую?