Три поцелуя - Кейт Лондон (2003)

Кло затуманившимися глазами осмотрела солнечную спальню еще раз. Интимное, романтическое место, хранившее память о страстных ночах и счастливых утренних пробуждениях влюбленных. Как она могла не видеть, каким непорядочным был Росс?! Она должна была это понимать, имея таких родителей!..

Майкл некоторое время наблюдал за игрой чувств на ее лице, потом взялся за ручку двери.

— Мне пора идти.

Кло быстро отвернулась к окну, избегая его взгляда. Ее сердце громко колотилось.

— А где Нимо, овчарка твоего отца? Мама сказала, что пыталась оставить его у себя в городе, но у нее ничего не получилось.

Хорошие собаки-пастухи были на всех ранчо на вес золота, а, по словам Стеллы, Нимо — прямой потомок того Нимо, которого хорошо помнила с детства Кло, — был лучшим в Лоло пастухом и преданным другом, готовым яростно защищать своих хозяев от непрошеных гостей.

Майкл нахмурился и посмотрел вдаль на пастбище, где паслись остатки некогда огромного табуна породистых лошадей.

— Нимо сейчас здесь нет.

— А почему ты не уезжаешь? — спросила Кло.

— Не знаю, но я еще останусь на какое-то время, — ответил Майкл, и резкость его тона убедила ее, что он прекрасно знает, почему не уезжает из Лоло.

7

Куинн Лайтфезер дышал дымом через старое орлиное перо, которое подарила ему Мэгги. Он вдыхал запах шалфея глубоко, медленно и ритмично. Очищение помогало прояснить мысли, а возникающие перед ним видения позволяли интуитивно определить свой путь. Вместе с холодным ветром через открытое окно в его комнатку над баром врывалось знакомое уханье совы, давая ему необходимый настрой. Теперь оставалось только расслабиться и ощутить ритм вселенной.

Он осторожно подул через перо на угли в глиняном горшке перед собой. Когда над горшком поднялось тонкое пламя, Куинн кинул туда катышек конопли и задышал глубже, наполняя сладковатым дымом легкие и силясь изгнать из головы все мрачные мысли о боли и мести.

Где-то на краю сознания он вдруг услышал плач ребенка, и это удивило его. Когда Ломази умирала, она не была беременной. Она вообще была бесплодна и страшно переживала, что оказалась для него плохой женой.

Куинн почувствовал, как вокруг него завихрился ледяной ветер, и, наконец, появились видения. Какое счастье, что они всякий раз посещают его, хотя он не учился этому искусству у предков! Видения соединяли душу и тело, в тюрьме они просто спасли его.

Куинн отогнал мрачные воспоминания и еще раз глубоко вдохнул сладковатый дым. Перед ним возникла Огненная Женщина, а в ушах настойчиво звучал плач ребенка, который сжимал ему сердце. Он уже полюбил этого ребенка, его переполняла нежность, хотелось бережно прижать к себе маленькое тельце…

Еще две женские фигуры появились рядом с Огненной Женщиной. Одна воинственная — холодная, суровая, много пережившая. Другая помягче — женщина, у которой сердце болело за всех.

Куинн медленно добавил в горшок шалфея и конопли. Женщины обнялись и втроем вступили в огонь, а затем из дыма появились два волка. Молодой сильный волк терзал клыками старого, матерого. Он рвал на части окровавленное тело, пока все не исчезло.

Но почему плачет женщина?..

Ритм ее рыданий сотрясал Куинна, и, наконец, боль пронзила его сердце. Он понял, что эта женщина потеряла ребенка. Но она плакала слишком тихо для такой боли — сдерживая и контролируя себя, страдая очень глубоко внутри.

Женский и детский плач слились воедино, загремел гром, и молния прорезала черные тучи. Затем появилось солнце, и радуга взметнулась над речными ивами, ветви которых клонились под порывистым ветром до самой воды. Перед Куинном вдруг возникла горная примула, расцветающая на глазах. Она душила старую траву, увеличиваясь в размерах. Сухие стебли травы превращались в скелеты, которые тут же рассыпались на ветру…