Фаворит императрицы - Нина Соротокина (2013)

Спали под завывание ветра, волны грохотали, душа то взмывала вверх, то ухала вниз в испуге. Поутру небо было грозным, все в нем ежеминутно менялось, солнце пыталось разметать ошметки тьмы, но не совладало, по горизонту так и осталась чернота. Потом, как водится, пошел дождь. Пелена воды за окнами скрыла от глаз город, по которому уже ходили солдаты, читали с барабанным боем указ: «Как вода зачнет прибывать, то весь рогатый скот и лошадей вести в лес и самим хорониться кто как может!» Словно люди сами не знают!

Еще в прошлом году в доме Варвары Петровны прорубили на чердаке широкий лаз, чтоб в него можно было с легкостью поднять и мебель, и инвалидное кресло, и саму хозяйку. Теперь слуги носили наверх вещи и шептались по углам, пересказывая предсказания прорицателя Игнатия.

– Вслух говорите, не таитесь! Что предрекает?

– Говорит, как пройдет праздник Зачатия честного славного Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, так спустя десять дней и хлынет вода выше всех прежних вод. Народ петербургский живет в небрежении православия, а потому будет весь изведен, как при Великом потопе.

– Клеопатра, не слушай! Будет вам девку пугать! – приказала Варвара Петровна, но после обеда сама завела разговор о наводнении. – Лодка наша мала, ковчег мы построить не успеем, поэтому я приняла такое решение – ехать.

– Куда ехать, тетенька?

– В дальнюю дорогу. Мне три шестерки выпало, а я буду дома сидеть? Картам надобно верить. Нам, главное, успеть, пока мост против Исакия Далмацкого не разметало. Авось переправимся на ту сторону. А далее поскачем в мою деревеньку, я уж в ней пять лет не была. Деревенька Ежи хоть и неказиста, да наводнениям не подвергнута, и мыза там крепкая.

Сборы были стремительными. Варвара Петровна прихватила с собой деньги и ценные вещи: шубу енотовую, епанчу соболиную, кой-какое столовое серебро и ларец с драгоценностями. Из людей взяла горничную, лакея и старика Евстафия, они вместе с инвалидным креслом ехали в телеге.

– Берегите хозяйское добро, – приказала напоследок Варвара Петровна оставшейся при доме дворне, – и собственные души не погубите, понеже они не только Богу принадлежат, пока я ваша владелица!

По городу проехали благополучно и мост миновали без приключений, но вид взволнованных горожан и обезумевшей Невы вызывали самые дурные предчувствия. Клеопатра, припав к окошку кареты, с ужасом смотрела на город и все спрашивала, как бывает, когда наводнение?

– Как-как… Все плывет: тюки с товаром, сено, дрова, двери, сорванные с петель, кресты с кладбища… Но ты не бойся. Даст Господь, и все обойдется. Я этому Игнатию не больно-то верю. Есть такие любители – народ пугать, а самим радоваться. Кабы не шестерка пик, я бы никогда с места не сдвинулась.

Деревня Ежи находилась верстах в двадцати с гаком от столицы. Лес сосновый, озера, деревянная мыза, крепенькая, как боровичок. Мебель самая простая, но чистота в горницах отменная. Варвара Петровна с молодости школила дворню, потому сразу отыскалось сухое белье, красивая, хоть и скромная, посуда. Через пятнадцать минут после приезда хозяйки уже полыхали печи, распространяя по дому божественное тепло.

Клеопатра обрадовалась деревне. Перемена места помогла ей как бы вернуться к себе самой. События последних месяцев – арест брата, неожиданное его освобождение, а главное, любовь к Родиону, любовь запретная, о чем не уставала напоминать тетка, настолько ее изнурили, что у нее появились «фальшивые обмороки». Наверное, лекарь не назвал бы это состояние обмороком, потому что голова сохранялась ясной, но тело вдруг переставало слушаться. Она застывала в неопределенной позе – стоя, сидя, как придется, глаза становились пустыми, отсутствующими, руки повисали плетьми. Тетка эти обмороки называла «оглумами», они ее сердили.

– Клепа, ты что? Опять оглум? Или призрак страшный привиделся?