Наследие - Кэтрин Уэбб (2016)

На четвертый день Кэролайн увидела Джо. Она шла с коляской по улице, искала парк или сад, клочок зелени и тени, надеясь, что свежий ветерок успокоит ребенка. Окончательно оправившись от болезни и набравшись сил, Уильям стал беспокойным и шумным. Он плакал по ночам и вырывался, когда Кэролайн хотела его успокоить и брала на руки, качала и пела, подражая Сороке. Впрочем, ей не удалось бы воспроизвести диковинные мелодии индианки, как не смогла бы она завыть койотом, к тому же ее пение заглушал оглушительный крик Уильяма. Решив, что он, возможно, тоскует по прерии, Кэролайн старалась побольше гулять с ним днем, постепенно осознавая, насколько чуждым должно казаться ребенку все, что он здесь видит, все эти звуки и запахи, как тяжел для детских легких зловонный нездоровый воздух. Нью-Йорк был для него чужбиной, почти как и для нее самой, но разница заключалась в том, что у Уильяма был родной дом. Необходимо отвезти его обратно. Эта мысль поразила ее, как пощечина. Пусть даже он сын Корина, пусть даже он по праву должен был бы принадлежать ей, но он принадлежит округу Вудворд. Кэролайн остановилась как вкопанная. Пораженная этой простой мыслью, она стояла посреди улицы, не обращая внимания на поток пешеходов, обтекавший ее, как река. Но как это сделать? Как она объяснит, сумеет ли вымолить прощение? Она ясно видела боль и осуждение в глазах Хатча, гнев и ужас в глазах Сороки. Они всегда помогали ей, всегда поддерживали. И вот как она отплатила за доверие, предательница, преступница. Нет, это невозможно. Она никогда не сможет посмотреть им в глаза. Она отрезала себе путь назад.

И вот тогда-то она увидела Джо, вышедшего из-за угла прямо перед ней с искаженным яростью лицом. Волосы черной волной летели за ним, он шел прямо на нее, сжимая в руке нож, чтобы убить. Кэролайн обомлела. Не шевелясь, словно окаменев, она продолжала стоять, пока мужчина поравнялся с ней и прошел мимо. Его черные волосы оказались шарфом, нож – свернутым в трубку листком бумаги, лицом он вовсе не походил на Джо, это был смуглый мексиканец, который торопился куда-то. Дрожа всем телом, Кэролайн опустилась на ближайшую скамью. Городской шум отхлынул, его заглушил странный гул в голове. Перед глазами метались черные мухи, а когда, чтобы избавиться от них, Кэролайн закрыла глаза, они стали ослепительно-белыми и понеслись в диком хороводе. Где-то вдали раздался гудок пассажирского лайнера. Низкий звук, разнесшийся и заполонивший все вокруг, привел Кэролайн в чувство, а Уильям снова расплакался. Судорожно сглотнув, она ущипнула себя за щеку, хрипло произнесла что-то, успокаивая мальчика, потом поднялась и устремила взгляд на юг, к докам, кораблям, морю. Через пять часов она взошла по трапу на пароход, направлявшийся в Саутхемптон.

Джо действительно был в Нью-Йорке, но не в тот день. Они с Хатчем прибыли через два дня после того, как отплыл пароход, увозивший Кэролайн, и прямиком отправились в дом миссис Мэсси, матери Корина, понесшей подряд две тяжелые утраты. Они шли, не обращая внимания на то, какими взглядами прохожие смотрели на их одежду, как испуганно шарахались от индейца. Им долго не удавалось напасть на след Кэролайн, пока наконец они не зашли позавтракать в гостиницу; это было на следующее утро после того, как она покинула Вудворд. Управляющий банком Герлаха заверил их, что со счетом Мэсси не проводили никаких операций с тех пор, как были сняты деньги на жалованье для работников ранчо. Приметы Кэролайн были разосланы повсюду, переданы всем отъезжающим из городка, каждому жителю дальних ранчо, с просьбой немедленно сообщить, если ее увидят. И хотя кассир на вокзале клялся, что никакая светловолосая дама с ребенком не приобретала никаких билетов в тот день, да что там, во всю ближайшую неделю, Хатч доверился своей интуиции и уговорил Джо ехать в Нью-Йорк, и на каждой станции они безуспешно расспрашивали всех о миссис Мэсси.