К великому несчастью Аджаташатру, капитан Аден Фик был большим гурманом. Три тысячи лиловых банкнот – вот во что в результате обошлось потерпевшему крушение плавание по Средиземному морю, точнее, три пачки, то есть пятнадцать тысяч евро. К тому же, если бы факир не прибегнул к своему легендарному красноречию и не стал бы проповедовать достоинства сбалансированной диеты и ужасающе повышенную калорийность бездрожжевого хлеба, ему пришлось бы распрощаться со всем содержимым чемодана.

Поэтому, едва «Мальвиль» встал на якорь в порту Триполи, что произошло на следующий день в 14 часов, Аджаташатру со всех ног сбежал по трапу, ведущему на причал, с дипломатом в руке, и улизнул, затерявшись в толпе. Он представил себе гримасы ливийца, когда тот станет жевать деньги, но они не будут таять на языке, а главное, выражение его лица, когда поймет, что они настоящие и что он позволил увести из-под носа чемодан, набитый под завязку.

Индиец очутился на берегу среди целой палитры новых запахов и красок, что напомнило ему, насколько он одинок. На мгновение он почувствовал ностальгию по своей земле, по родственникам, по своим каждодневным привычкам. Эти полные неизвестности дни уже начинали тяготить его.

В этой части света у людей были такие же смуглые лица, как и в его стране. Но они не носили ни чалмы, ни усов, что, впрочем, их молодило. Также здесь было много негров, похожих на Вуиража, с глазами, полными надежд. Они, казалось, поджидали отплытия парохода в столь желанную для них Европу, которую Аджаташатру так легко покинул. Вокруг медленно расхаживал патруль, покуривая контрабандные сигареты, – люди в штатском или в военной форме, но все с ручными пулеметами, как напоминание о том, что вы оказались на неправильной стороне Средиземного моря.

В своем шикарном костюме, явно не соответствующем местному дресс-коду, состоящему, как правило, из халата и сандалий, Аджаташатру старался не слишком привлекать к себе внимание. За последние сутки ему уже угрожали сумкой-холодильником, ножом и пистолетом, и орудия устрашения явно шли по нарастанию. Если не принять мер предосторожности, то скоро ему предстоит общаться с дулом старого заржавевшего пулемета. Итак, корова (священная) превратилась на какое-то время в робкую белую мышку, пробиравшуюся вместе со своим богатством в размере восьмидесяти пяти тысяч евро туда, где, как она полагала, находится выход из порта.

Добравшись до поста охраны, индийская мышка беспомощно наблюдала, как мальчишка-африканец подвергся рэкету со стороны двух до зубов вооруженных военных. Один из них поставил иностранца лицом к стене, а другой небрежно обшаривал карманы, не выпуская изо рта сигареты. Они забрали у него несколько банкнот – все, что у того было, и паспорт. На черном рынке они выручат за него хорошие деньги. Потом военные сплюнули на землю и, весело смеясь, вернулись в свою будку.

Негр, лишившись удостоверения личности и тех немногих денег, на которые он мог добраться до Италии, сполз по стене, как обескровленная жертва, которая не держится на ногах. Когда он осел на пыльную землю, то зажал голову между колен, чтобы спрятаться от этого ада.