Черный код - Влада Южная (2016)

На секунду мне кажется, что я сама придумала себе эти слова, сказанные грустным хрипловатым голосом. Белая пелена снега перед глазами становится мутной и расплывается. Но нет, слова продолжают звучать в ушах, все больше обретают вес и значимость. Наконец, я вынуждена признать, что не ослышалась.

– И давно?

Боже, этот голос ледяной стервы не может принадлежать мне! Я настоящая хочу с визгом броситься Максу на шею, закрыть глаза и рыдать от счастья. Но внутри все еще жива обида, и она толкает меня на глупости. Он же может строить из себя недотрогу, почему мне нельзя сделать то же?

– С первой секунды, как увидел.

Медленно поворачиваюсь, прижимаюсь голыми лопатками к прохладному стеклу, чтобы устоять на месте. Макс смотрит исподлобья и выглядит виноватым. Наверное, ему стоило больших усилий признаться. Пожалуй, таких же больших, как кивнуть головой вопреки своей гордости.

– Как увидел вживую? – зачем-то уточняю я.

Он отрицательно качает головой, все с тем же видом мученика и страдальца, а я выдыхаю с облегчением. Еще один кусочек головоломки сошелся. Это странно, почти невероятно, что Макс заинтересовался мной, всего лишь увидев фотографию в газете. Глупо, романтично, необъяснимо. Но зато понятно, почему он оставил подсказку сестре.

– Ты убил профессора, чтобы встретиться со мной? – холодею я от догадок.

– Нет! – возмущается Макс и осекается. – Я просто… просто надеялся.

– Что я тоже влюблюсь и захочу помочь тебе?

Он подступает ближе, прижимается ко мне горячим телом. Снова заставляет голову кружиться от нашей близости.

– А ты влюбилась? – спрашивает с плохо скрываемой надеждой. – Потому что это единственное, о чем я могу думать рядом с тобой. Ты нужна мне, Анита. Вся. Полностью. Безраздельно. Навсегда. Ты тянешь меня к свету и не даешь утонуть во тьме.

Наши губы в опасной близости друг от друга, и мои глаза закрываются сами собой. Не могу противостоять этому соблазну. Пыталась. Но не могу.

– Да… – шепчу. – Я никуда не уйду. Я твоя.

– Моя?

– Твоя.

И снова мы тонем в круговороте чувственных ласк. Жаркие поцелуи на коже вперемешку с обжигающим прикосновением оконного стекла. Шепот вперемешку со стонами. Упругая поверхность кровати в чередовании с острыми углами столешницы. Мы молчим, лежа в объятьях друг друга на мягком ковре. Мы сидим на полу у окна и разговариваем, держась за руки. Кажется, теперь я знаю о Максе все. Как он заработал свой первый шрам под коленкой, свалившись с дерева. Как впервые застал сестру целующейся с соседским мальчиком и потом долго выслушивал ее переживания по этому поводу. Как мечтал о собственном доме, не о том, отцовском и мрачном, а о своем, большом и светлом, построенном на морском побережье вдали от людей, и даже подумывал его купить после женитьбы, но не сложилось…

Я знаю о нем все, кроме самого главного: зачем он убил профессора Соловьева.

* * *

За окном уже черным-черно, когда Макс бережно тормошит меня, пригревшуюся в его объятиях.

– Ты засыпаешь, – бормочет он и гладит меня по щеке, – сейчас все закончится. Ты устала. Иди. Но обещай, что придешь еще. Скоро.

– Я приду, – с трудом ворочаю языком, словно тот налился свинцовой тяжестью.

* * *

– Анита, – не успела я открыть глаза, как услышала неодобрительное ворчание главврача, – давайте вам укол тонизирующий сделают, что ли.

В голове зашумело, как только я попыталась принять сидячее положение. Взглянула на Макса – тот тоже медленно приходил в себя.

Васильев дал знак медсестре, мне ловко закатали рукав и вонзили в плечевую мышцу острую иглу. Я с безразличием вытерпела все процедуры. Мысленно оставалась еще там, с Максом. Как же быстро истекло время! Виски раскалывались от многочасового напряжения. Руки тряслись. Я заметила, как сверкнул на пальце золотой ободок, и вздрогнула. Стащила кольцо и убрала в задний карман джинсов.