– Да, но дело не только в этом, – ответил Винсент, вновь рассеянно просматривая бумаги на своем столе. – Смерть меняет людей, сын. Когда мы в полной мере осознаем то, насколько мы смертны, мы, как правило, начинаем иначе смотреть на мир. То, что некогда казалось таким важным, может утратить всяческий смысл, и людям бывает трудно принять подобные перемены. Мы радуемся, когда нам удается спасти человека, когда нам удается сберечь чью-то жизнь, но порой просто необходимо остановиться и подумать о том, какой ценой все это дается. Не отсрочиваем ли мы неизбежное? Не вмешиваемся ли мы тогда, когда не имеем на это никакого права? Не пытаемся ли мы обмануть судьбу? Мы желаем того, чтобы все эти люди были

живы, но мы должны принимать во внимание и то, что, возможно, для них самих будет лучше… уйти.

Посмотрев на своего сына, Винсент осознал, что сказал лишнее. Кармин ошарашено и настороженно смотрел на отца, открыв от удивления рот.

– Это всего лишь размышления, – сказал Винсент, идя на попятную. – Я жутко устал и переволновался, и уже сам не понимаю, что говорю. С твоим дядей все будет в полном порядке, Кармин. Он опроверг все постулаты медицины уже только тем, что вообще очнулся, поэтому он вполне себе может продолжить в том же духе. К тому же, как пишут в прессе, он сделан из кевлара.

– Слышал такое, – сказал Кармин. – Мама пыталась держать нас подальше от всего этого, но мы с Домом часто видели в Чикаго газетные заголовки. Коррадо Моретти – киллер из кевлара… арестованный десятки раз, но так и не осужденный ни за одно из своих преступлений.

– Предполагаемых преступлений, – заметил Винсент. – Я уже сбился со счету, сколько раз ему удавалось избегать того, что явно утянуло бы его на дно.

– Это же хорошо, – сказал Кармин. – Раз уж ему так хорошо удается опровергать обвинения, то вам обоим, вероятно, удастся избавиться от обвинений, связанных с нарушение закона об организованной преступности. Одной проблемой меньше.

– Хорошая мысль, но все не так просто, – ответил Винсент. – Сторона обвинения настояла на том, чтобы наши дела рассматривались отдельно, поэтому, полагаю, мне придется выпутываться самостоятельно.

Кармин начал было отвечать отцу, однако сделать это ему помешал внезапно раздавшийся голос. Замерев, Винсент посмотрел за спину своему сыну и увидел Коррадо, стоявшего в дверях его кабинета.

– У тебя все будет в полном порядке, – твердо сказал Коррадо.

– Думаешь? – спросил Винсент.

Коррадо едва заметно кивнул.

– У нас обоих все будет в полнейшем порядке.

Если бы внезапное появление Коррадо не встревожило его, то Винсент определенно сказал бы что-нибудь еще. По виду Коррадо можно было сказать, что он принял душ, его слегка кудрявые волосы были еще влажными, а лицо – гладко выбритым.

– Я пойду спать, – пробормотал Кармин, поднявшись на ноги. Он покинул кабинет настолько быстро, что Винсент даже не успел пожелать ему спокойной ночи. Немного постояв в дверях, Коррадо прошел в кабинет и опустился в кресло, освободившееся после Кармина. Он пристально смотрел на Винсента, не произнося ни слова.

– Как много ты слышал? – спросил Винсент.

– Достаточно.

– И?

– И я думаю, что ты прав. Люди меняются, – ответил Коррадо, – но я считаю, что говорил ты вовсе не обо мне.

Глава 4

Сквозь легкую полудрему, окутавшую Кармина, прорвались назойливые звуки знакомой мелодии звонка его телефона. С трудом открыв глаза, он провел рукой по ночному столику, пытаясь на ощупь найти телефон. Он выругался, случайно сбросив телефон с тумбочки на пол спальни.

– Выключи его, – пробормотала Хейвен, не открывая глаз.

– Блять, я пытаюсь, – ответил Кармин, поднимая телефон с пола. Вздохнув, он ответил на звонок. Это был Сальваторе. Снова. – Алло?