Искупление - Дж. Дархауэр (2015)

К концу приема толпа начала редеть – партнеры и «солдаты» покинули особняк, в то время как высокопоставленных членов организации попросили собраться в гостиной. Заметив перемену атмосферы, Кармин воспринял это как сигнал того, что вечер, наконец-то, закончился. В начале десятого он подошел к Коррадо, расслабившись от испытанного облегчения.

– Я ухожу.

– Хорошо, – ответил Коррадо. – Возвращайся домой. Протрезвей.

Отвернувшись, Кармин глумливо отдал честь Коррадо за его спиной, когда его дядя направился в гостиную. Кармин прошел к двери, однако на полпути его остановил пронзительно громкий голос Сальваторе.

– Куда это ты собрался, principe?

Кармин с опаской посмотрел на Сала.

– Домой, сэр.

– Вздор, – Сальваторе указал в сторону гостиной. – Присоединяйся.

Кармин вздохнул, не желая оставаться ни минутой дольше.

– Я предпочел бы просто…

– Это был приказ, – перебил его Сал, удаляясь.

Едва слышно выругавшись, Кармин прошел в гостиную и заметил обеспокоенное выражение лица Коррадо.

– Я думал, ты уходишь.

– О, он собирался, но я попросил его остаться, – вмешался Сал, занимая свое традиционное место. Он указал на пустое кресло рядом с собой, и Кармин опустился в него, нервно приглаживая рукой волосы. В гостиной собралось около дюжины мужчин, однако он был единственным среди них, кто занимал низкое положение. На подобные встречи приглашались только избранные, поэтому Кармин отметил тот факт, что его пригласили на собрание такого уровня впервые.

На протяжении некоторого времени собравшиеся обсуждали малозначительные вещи вроде бейсбольных команд и алкогольных брендов. Кармин не проронил ни слова, продолжая пить все больше и больше, дабы успокоить свои натянутые нервы. Он не заметил, сколько именно прошло времени, но, в конечном итоге, они перешли к делу и принялись обсуждать бизнес: кто задолжал денег, кто отличался низкой продуктивностью, у кого был потенциал и от кого они все совершенно откровенно устали. Люди, попавшие в последнюю категорию, моментально вычеркивались – без вопросов и возражений. Они не принимали во внимание ни их семьи, ни обязательства. Их не интересовали двигавшие людьми мотивы – их судили сообща, не предоставив права защититься.

Кармину стало не по себе от осознания того, что однажды на месте подобных людей может оказаться и он сам. Они вынесут ему безжалостный смертный приговор, спланируют его убийство тем же беспечным тоном, каким они обсуждали алкогольные бренды.

– Расчленим его, – сказал кто-то. – Разрежем на куски, а все оставшееся – превратим в пепел.

– Слишком грязно, – ответил другой мужчина. – Подсыпьте что-нибудь ему в еду. Пусть все будет похоже на сердечный приступ. Чисто и легко.

– Это трусливо! Лучше уж заложить бомбу в машину.

– Вздор! По-твоему, подложить бомбу – это не трусливо?

– Нет. Когда целая улица взлетит на воздух, все уяснят урок.

– Да уж, уяснят урок, как же… его соседи загремят в больницу. Они не сделали нам ничего плохого.

– И что? Разве случайные прохожие никогда раньше не становились жертвами?

– Да, но там есть и дети. Если мы можем избежать подобных жертв, мы никогда не станем причинять боль детям.

– Сделайте так, чтобы он просто пропал без вести, – предложил кто-то. – Это не трусливо… это даже умно. Он ведь пустое место. К чему столько возни. Просто заставьте его исчезнуть.

Кто-то саркастично усмехнулся.

– Все ваши варианты продемонстрируют трусость. Сделать это нужно лично. Верно, Карло? Ты все время об этом говоришь.

Кармин перевел взгляд на противоположную сторону гостиной, где сидел мужчина со шрамами, молча потягивавший из стакана виски. Карло кивнул головой в знак подтверждения.