Вечно - Дж. Дархауэр (2015)

– Полагаю, что с их помощью они намеревались подавить твою волю. Ты, вероятно, мало что помнишь, и будет лучше, если ты не станешь ничего вспоминать, – заметил доктор ДеМарко серьезным тоном. – У тебя была передозировка наркотическими препаратами, поэтому после того, как они прекратили поступать в твой организм, у тебя началась ломка. Мне пришлось возобновить уколы, дабы твой организм смог отвыкнуть постепенно. Это займет некоторое время. Предпочтительнее всего было бы отвезти тебя в больницу, но мы не смогли бы найти правдоподобное и приемлемое объяснение подобному уровню тиопентала и фенобарбитала в твоем организме.

– Что это за препараты?

– Это сильнодействующие лекарственные препараты, которые мы используем в больнице. Полагаю, именно в этом и заключалась роль Джен – она достала для них лекарства. Тиопентал – это… – внезапно доктор ДеМарко осекся, выглядя при этом виноватым. – Я давал тебе его несколько раз. В малых дозах он используется для снижения уровня волевой активности, однако большие дозы могут привести к коме. Второй препарат угнетает деятельность центральной нервной системы. Учитывая то, что тебе вводили оба препарата, я буду крайне удивлен, если тебе удастся хоть что-нибудь вспомнить.

Хейвен собиралась было ответить, но, увидев, что доктор ДеМарко достал шприц, резко замолчала. По своему опыту она знала, что иглы не сулили ничего хорошего.

– Это морфин, он снимет боль. Благодаря ему, ты сможешь отдохнуть, – пояснил доктор ДеМарко, заметив реакцию Хейвен, и осторожно поднял ее руку. Наблюдая за тем, как доктор ДеМарко вводит болеутоляющее ей в вену, Хейвен заметила капельницу. – Как я уже сказал, ты была в плохом состоянии, когда мы тебя нашли.

– Как долго это продолжалось? – спросила Хейвен.

– Сегодня двадцать девятое октября, – ответил доктор ДеМарко, с опаской смотря на Хейвен. – Ты исчезла тридцатого сентября.

Минул месяц, из которого Хейвен не помнила практически ничего.

– Они удерживали тебя около двух недель, – сказал доктор ДеМарко. – Две другие ты находилась здесь, постепенно восстанавливая силы.

– Где мы? – спросила Хейвен, ощущая быстро охватывавшее ее тело оцепенение, вызванное истощением болеутоляющим. – Мисс Клара… я увидела ее и подумала…

– Я понял, – перебил ее доктор ДеМарко. – Мы находимся в Чикаго, в доме моей сестры, но, как только ты поправишься, мы вернемся в Северную Каролину.

– Чикаго, – произнесла Хейвен, смутно припоминая мужчину, который сообщал ей об этом ранее.

У нее не осталось ни капли энергии для того, чтобы вдуматься в это, особенно учитывая то, что она моментально забыла о том, что планировала сказать изначально.

* * *

В тускло освещенном коридоре больницы стоял сильный запах антисептиков. В воздухе витало удушающее ощущение горя, которое казалось куда более осязаемым по сравнению с предыдущим вечером. Присутствие смерти было ощутимее, отчаяние ощущалось все острее. Будучи доктором, Винсент так и не смог к этому привыкнуть.

Звуки его шагов отдавались эхом среди стерильно чистых стен больницы, пока он направлялся в палату №129. Открыв дверь, он зашел в темную палату отделения интенсивной терапии.

Как только его глаза привыкли к темноте, он увидел свою сестру, свернувшуюся калачиком в кресле. Ее глаза были закрыты, дыхание было глубоким и равномерным. Стараясь не шуметь, Винсент достал из шкафчика одеяло и укрыл ее. Будить ее было бессмысленно – она с неизменным упорством отказывалась ехать домой всякий раз, когда он просил ее об этом.

Он обернулся к кровати, осматривая затуманенным, усталым взглядом бесчисленные приборы. Размеренный гул аппарата искусственной вентиляции легких заглушал все прочие звуки, но трубка, которая находилась во рту Коррадо на протяжении последних двух недель, исчезла. Ночью ему сделали трахеостомию, теперь трубка была введена в его трахею. При виде этого у Винсента скрутило желудок.