Дорога смерти - Анни Эминеску (2016)

— Эйтор, я люблю тебя! Люблю сильнее жизни, как ты не видишь этого?! Я лучше Алекс! Она никогда не полюбит тебя так, как я, — никогда, Эйтор! Я не отдам тебя ни ей, ни кому—либо еще: ты мой!

Я смотрел на эту девочку и понимал: ей уже не помочь, она увязла в своем мире. Она не выдержала, эта жизнь её сломала; она была не в себе, её потянуло на дно сумасшествие — Энджи слетела с катушек, образно говоря. Мне было жаль её, но я не намерен из—за своего сострадания потерять Алекс.

Руку с оружием я все еще не поднимал: меня не покидала надежда уговорить девочку. Я покосился на Алекс. Она стояла не подвижно, её глаза блестели от непролитых слез, она смотрела на Энджел с неимоверной болью. Я сделал медленный шаг навстречу Энджи. Она тут же подняла пистолет выше, целясь в сердце Алекс.

— Энджел, опусти оружие. Пожалуйста, не надо, просто брось пистолет на землю — и мы все спокойно обсудим, мы найдем выход из этого положения…

Меня оборвал дикий смех Энджел — безумный смех. По моему телу прошлась дрожь, стало не по себе.

— Нет! Алекс будет мертва! Так — и никак иначе — ты простишь меня. Со временем я заглажу свою вину, у нас все будет хорошо, а теперь прощайся со своей бывшей любовью. — Ее рука напряглась, палец чуть сжался на курке.

Я поднял свое оружие, целясь Энджел в голову:

— Энджел, нет! Моя рука не дрогнет, когда я нажму на курок! Не вынуждай меня это делать: ты мне не оставляешь другого выхода. Я выберу Алекс — я всегда выбираю ее, прости.

Энджи встретилась со мной взглядом, её холодные, голубые глаза горели огнем ненависти.

— Что ж, Эйтор, это твой выбор. Возможно, я погибну, но я унесу с собой жизнь Алекс. Ты не достанешься ни одной из нас!

Дальше не было смысла говорить. Я понял по глазам, по ее вздоху, по судорожному движению руки: она собирается стрелять. Не было больше времени на раздумье. Я выстрелил за миллисекунду до того, как ее палец надавил на курок.

Несколько капель её крови брызнули мне на лицо, ноги Энджи подкосились, и ее бездыханное тело рухнуло у моих ног. Я разжал вмиг онемевшие пальцы рук — пистолет упал на землю, и я рухнул на колени, закрывая руками лицо:

— Прости, прости, прости, маленькая! Мне так жаль.

Я запрокинул голову и посмотрел в синее небо. Я устал, устал от смертей, убийств, мои руки только что обагрились кровью маленькой девочки, которая, по сути, не виновата, что стала такой. Эта катастрофа отобрала у нас все, не осталось ничего святого. Я всматривался в небо, ища там ответы:

— Господи! Отец милостивый, за что? За что нам все это?! За какие грехи ты заставляешь нас так страдать?! Ненавижу тебя! Ты оставил нас! Почему?! Ты чертов кукловод! Где же ты, когда так нужен?!

Я закричал — истошно, во весь голос, — я кричал, пока в легких не закончился весь воздух. Согнувшись пополам, я тяжело задышал. Рядом оказалась Алекс, она обняла меня и прижала мою голову к своей груди. Я слышал ее всхлипы: она плакала, но пыталась успокоить меня. Её сердце безумно билось в такт с моим. Обняв её в ответ, я сильнее прижался к ней, ища успокоения. Она беспорядочно гладила меня по голове, спине и шептала о своей любви, о том, что я не виноват, что у меня не было другого выбора. Я понимал это и соглашался разумом, но вот сердце мое кричало об обратном: мне никогда не смыть эту кровь со своих рук, этот грех будет со мной до конца жизни. И гореть мне в аду.

19