Я встретился взглядом с серыми глазами тети и помотал головой:

— Только одно: Алекс сломалась, ей нужна психологическая помощь. Я чувствую себя беспомощным, я не знаю, как ей помочь.

Тори достала пачку сигарет и, заглянув в неё, тяжело, протяжно вздохнула:

— Ну вот, сигареты заканчиваются (эти я нашла в том придурковатом городке) — нам нужно скорее дойти до ближайшего поселения. Мне нужен никотин, иначе я сойду с ума без сигарет и стану истеричкой похлеще Алекс.

Тори достала сигарету и протянула мне. Я удивлённо вскинул бровь:

— Я же не курю, ты забыла?

Тори усмехнулась и хитро прищурила глаза:

— Ну, мне просто показалось, что сигаретка тебе не помешает, когда я озвучу свои подозрения насчет Алекс.

Я выпрямился:

— Что за подозрения?

Тори прикурила сигарету. Затянувшись, она перевела взгляд на Алекс, которая уже мирно спала в моем спальнике:

— Я думаю, Эйтор, что ты нарушил свое обещание.

Я изумленно уставился на Тори, не совсем понимая, к чему она ведет и про какое обещание толкует:

— Какое еще обещание?

— То, где ты говорил (цитирую): «Все в порядке, Тори, не переживай: в ближайшее время тебе не придется нянчиться с младенцем.»

Из меня вышибло дух, я замер, сердце екнуло и забилось сильнее втройне.

— Ты хочешь сказать, что, по твоим домыслам, Алекс может быть беременна?

— Я почти в этом уверена. — Кивнула Тори. — Все—таки нянчить мне скоро розовощёкого маленького Эйтора, или Алекс, или, боже упаси, обоих.

— Какие признаки у Алекс? — тихо спросил я, все ещё не веря в предположение тети.

— О, их множество! Самый первый — это её резкие перепады настроения. Раньше я не замечала у неё биполярного расстройства, и она не сломлена: если бы это было так, Алекс бы просто ушла в себя и перестала на все реагировать — она же, напротив, реагирует на окружающее очень активно. Возможно, ты не заметил, но она стала много спать, быстро уставать. Вчера я увидела, как Алекс слизывает с ладони соль. Она вытащила её из твоего рюкзака и насыпала в руку — правда, странное вкусовое предпочтение? А еще она прикрывает нос и кривится, когда ты готовишь и пахнет мясом. Поговори с ней, Эйтор. Узнай, когда у неё последний раз были критические дни.

Я кивнул, ничего не ответив. Я находился в состоянии шока, в душе еще теплилась надежда, что Тори ошибается. Я не мог протянуть до утра: я бы свел себя с ума.

Я подошел к спящей Алекс и разбудил её поцелуями. Алекс медленно распахнула сонные глаза:

— Что случилось, Эйтор?

Алекс поднялась, я сел рядом и, приподняв её, усадил себе на ноги:

— Алекс, есть серьезный разговор. Сосредоточься и ответь на несколько моих вопросов, хорошо?

Алекс с беспокойством заглянула в мои глаза. Её настроение снова изменилось: ложилась она злой, а проснулась мягкой и притихшей.

— Хорошо, спрашивай.

Я удобней усадил Алекс, оборачивая руки вокруг неё:

— Ты хочешь спать, потому что чувствуешь внезапную усталость, слабость? Есть головокружения?

Алекс задумалась:

— Да, всё вместе.

— Так, у тебя появились предпочтения в еде?

— Да, я хочу соли и кислого, хотя я сладкоежкой всегда была… Откуда ты знаешь о еде?

Я вздохнул и зарылся лицом в её волосы:

— Есть недомогания по утрам или в любое другое время?

— На что ты намекаешь, Эйтор?

Я отстранил голову и посмотрел Алекс в глаза:

— Кажется, мы скоро станем родителями, Алекс. Когда у тебя в последний раз были критические дни?

Алекс вскочила, вырываясь из моих рук: