Ночь накануне - Лиза Джексон (2014)

Лишь только представив себе эту картинку, Кейтлин сжалась, а Келли хихикнула и сорвалась с места, ее смех последовал за ней и исчез как музыка в конце фильма. Кейтлин повернулась к Гриффину.

– Ты же никогда не слышал голосов тех рабов.

– О, нет, я слышал, – настаивал Грифин, кивая. При этом его темные волосы опустились на глаза, кожа побледнела, хотя было лето.

– Когда?

– Тысячу раз. Это…жуть как страшно.

Кейтлин позволила сменить тему. Грифин был соседским мальчишкой, которого Кейтлин и Келли было велено избегать, ему не разрешалось появляться на территории, принадлежащей Монтгомери, но он всегда проскальзывал. Гриффин приезжал на своем велосипеде по старой оленьей тропе, вьющейся среди деревьев, и прятал его в зарослях возле ручья до тех пор, пока ему не нужно было уходить.

Он был на два года младше сестер и верил всему, что рассказывала Келли. В тайне, Кейтлин думала, что он был зачарован ее близняшкой и боялся противоречить ей. Правда была в том, что Гриффин был также умен, как ему были рады в Оук-Хилл.

Кейтлин старалась не упоминать его имя в доме, потому что когда она это делала, лицо матери приобретало такое измученное выражение, будто она была обеспокоена или раздражена. Будто Гриффин сделал нечто такое, что их мать не одобряла. Аманда – их старшая сестра – всегда выразительно закатывала глаза, когда Кейтлин случайно произносила его имя. Люсиль, которая всегда находилась возле Бернеды и обычно натиравшая что-нибудь из и без того сияющей мебели, за спиной Бернеды прижимала к своим губам толстый палец, молчаливо предупреждая Кейтлин не мучить ее больную мать разговорами о мальчике. Кейтлин никогда не понимала, почему ее мать так не любит Гриффина, но предполагала, что из-за «плохой крови», вечной причины по которой Бернеда Поумрой Монтгомери презирала людей.

Но это было много лет назад. Кейтлин не знала, почему подумала о нем сейчас. Она не видела Гриффина с тех пор, как они были детьми, и не знала, что с ним случилось. Сейчас она должна сосредоточиться на неотложной проблеме. Кейтлин кинула мрачный взгляд на телефон, отчаявшись получить весточку от сестры. Она начала искать свой сотовый, который пропал со вчерашнего дня. Его нет в сумочке. Нет в машине. Нет в спальне…нигде. Может, она оставила его у Келли…или в ее доме…

«С чего ты взяла, что Келли поможет тебе сейчас?» – спросила она себя, когда стены, казалось, начали наступать на нее.

– Потому что она должна. Она знает, что случилось! – сказала Кейтлин так громко, что Оскар залаял.

Господи, она сходит с ума. Чокнутая. Как бабушка Эвелин. В своем воображении она видела старую лежащую на подушке женщину – кожа нездорового белого цвета, стеклянные глаза, холодные на ощупь руки.

Кейтлин поежилась – образ, который преследовал ее почти тридцать лет, уходил в тени, но лишь едва. Он всегда был там, готовый появиться, насмехаясь. Издеваясь.

– Однажды ты поймешь, – предупреждала ее старая женщина.

Внезапно Кейтлин почувствовала необходимость выбраться, освободиться, убежать от этих стен, измазанных кровью.

– Давай-ка отправимся на прогулку, – сказала она собаке, перешагивая сразу через две ступеньки.

Оскар последовал за ней. Игнорируя стопку работы на столе в кабинете и жуткое ощущение, которое надвигалось на нее, она шла назад в свою спальню. Кейтлин отказывалась обращать внимание на места на стенах, которые она терла так сильно, что почти исчезла краска. Кроме того, она не будет думать об отсутствии занавесок, которые до сих пор лежали в стиральной машине. Или об обесцвеченном ворсе на ковре, который она терла мылом, водой и каждым чистящим средством, которое только смогла найти в кладовке. Безрезультатно. Пятно все еще было заметно.

«И что? Это твоя кровь, Кейтлин. Твоя! Не чья-то еще. Определенно, она не принадлежит Джошу».

Она должна верить в это.

Должна.