Все будет хорошо - Наталия Костина-Кассанелли (2011)

Сердце ухнуло вниз, как сорвавшийся в небоскребе лифт, и руки стали холодными и мокрыми, «Тьфу ты, напасть». — Нина достала платок и вытерла ладони.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте. — Врач подняла на Нину глаза, и та с удивлением отметила, что глаза у доктора ярко-голубые, скорее даже бирюзовые. «А позавчера были серые. Или она в очках была? Не помню».

— Пеленочку взяли? — Анна Сергеевна прошла к умывальнику мыть руки. — Раздевайтесь, пожалуйста. — Обернувшись, она подбородком указала Нине на ширму.

Гинекологическое кресло с отполированными от ежедневного использования стальными подхватами возвышалось, как пыточная дыба. «Господи, какая же противная штука». От прикосновения холодного металла Нина тут же покрылась гусиной кожей. Невидимая за ширмой Анна Сергеевна с резким хлопком надела перчатки и теперь лязгала инструментами в лотке. Нина прикрыла глаза. От внезапного прикосновения она вздрогнула и коротко вздохнула.

— Вот умница, расслабилась. — Пальцы аккуратно, даже как-то нежно надавливали то там, то здесь. — Больно? Больно? Не больно? Хорошо. Хорошо. Очень хорошо!

Чем-то противно поскребли внутри и, наконец, железо вынули. Она открыла глаза. Рядом никого не было. Слышался звук льющейся воды — врач снова мыла руки. Нина боком сползла с кресла, стараясь попасть босыми ногами прямо в босоножки.

— Ну что? — Врач заглянула за ширму. — Оделись?

— Да. — Нина кивнула, сворачивая старую Димкину пеленку и скатывая ее тугой колбаской.

— Сейчас на УЗИ пойдем. Спуститесь на первый этаж и оплатите в третьей комнате. УЗИ у нас, к сожалению, платное. — Бирюзовые глаза тем не менее не выражали никакого сожаления, а блестели строго и холодно. — Ждите меня возле десятого кабинета, хорошо? Я сейчас отпущу больную и спущусь.

— А что, что-то не так?..

— Все хорошо будет, Нина Анатольевна. — Врач выглянула из кабинета, приглашая следующую пациентку. — Проходите.

Нина спустилась на первый этаж, к кассе. В двери было прорезано окошечко, туда стояла небольшая очередь. Тяжелые, темные, видимо, еще родные двери здания бывшей женской гимназии то и дело открывались, впуская очередного человека и вместе с ним порцию летнего уличного шума. Нине внезапно захотелось выйти через эти старые двери с витыми медными ручками прямо в асфальтовый августовский жар. Ей казалось, что она уже насквозь пропахла витающими здесь запахами страха и боли — старой бумаги, кварцевых ламп, дезинфекции и человеческих испарений. Но вместо этого она вежливо протянула в узкое окошечко деньги и взяла квитанцию.

Она пришла сюда позавчера от районного гинеколога. Они с Сережей очень хотели ребенка. Но после рождения Димки Нине почему-то никак не удавалось забеременеть. По этому поводу она обратилась в поликлинику два года назад, тогда-то у нее и обнаружили эту чертову фибромиому. Молодая врачиха утешала расстроенную Нину: «Да ну, чепуха! Опухоль небольшая, доброкачественная. Будете как новенькая! Тогда и о ребеночке поговорим». Нина добросовестно накупила кучу лекарств, бегала на уколы и раз в месяц на осмотр. Врач всякий раз уверяла, что опухоль уменьшается и волноваться особо нечего. Нина смущенно клала на стол «барашка в бумажке». Со временем страсти улеглись, опухоль не чувствовалась, в работе не мешала, и она больше года никуда не ходила. Но приближался новый учебный год, и она решила посетить врача и успокоить совесть.