Все будет хорошо - Наталия Костина-Кассанелли (2011)

— Ой, Сереженька! — Ликина мать взяла цветы с несколько неуместным кокетством. — Слава, Слава, — позвала она мужа, который, немного смущаясь, мялся в коридоре. — Славунчик! — Она на секунду опустила лицо в гвоздики, как бы вдыхая их аромат. — Приглашай же наших молодых к ужину и поехали домой!

— Вы разве не останетесь? — удивилась Лика. — Я думала, мы пообедаем вместе…

— Отдыхайте-отдыхайте! Вы с дороги, нужно помыться, переодеться. Много не кушайте! — Вероника Валерьевна еще раз игриво глянула на Сергея и снова на секунду опустила лицо в цветы. — Вечерком приезжайте к нам. У нас будет небольшой сабантуйчик в честь вашего приезда. Расскажете, как отдыхали, и вообще… поделитесь впечатлениями, — многозначительно сказала она, взяла мужа под руку и выплыла из кухни. Слышно было, как захлопнулась входная дверь. Сергей облегченно вздохнул. Наконец-то! Можно перевести дух.

Лика сбросила босоножки. В прихожей тоже царил образцовый порядок, спортивные шлепанцы Сергея и домашние тапочки Лики аккуратно стояли у входа. Лика с наслаждением всунула в них ноги.

— Как я устала. — Она потянулась. — Сереж, я пойду приму душ?

— Иди, конечно. — Он привлек ее к себе и нежно поцеловал. — Слушай, зайчонок, неудобно как-то, что твоя мать с отцом тут у нас убирались, готовили…

— Мама обожает везде наводить порядок, — усмехнулась Лика. — Так что расслабься и получай удовольствие. К тому же она в отпуске.

Да, он тоже с удовольствием примет душ. А пока можно и полежать. Сергей поднял сумку. Льняные пиджаки нужно развесить, пока они окончательно не измялись…

Войдя в спальню, он остолбенел. Небольшая комната, которая раньше была оклеена белыми обоями с неброской фактурой и от этого казалась светлей и просторней, чем была на самом деле, сейчас более всего походила на внутренность расписной шкатулки. Тяжелые, «шикарные» обои — смесь бордового, черного, зеленого и золотого — покрывали стены. Потолок с безупречно-белой матовой поверхностью тоже был скрыт под обоями в мельчайшую золотую не то цепочку, не то цветочек. Между поверхностями потолка и стен проходил широкий бордюр из каких-то золотых загогулин, и из тех же загогулин, только художественно вырезанных, был составлен круг вокруг люстры. Сама люстра, с простыми белыми плафонами матового стекла, по-спартански строгая, своим сверкающим никелем диссонировала с окружавшей ее позолотой, выглядела школьницей, случайно попавшей на бал купеческого собрания. Белых шелковых штор, дающих ощущение свежести, которое так любил Сергей, тоже не было. Вместо них висело пестрое малиново-зеленое великолепие, подобное обоям — с золотыми кистями, собранным крупными складками ламбрекеном, обшитым золотой же тесьмой. Кровати были застелены покрывалами из той же ткани, что и шторы. И тоже обшиты золотой тесьмой. Сергей растерялся. Если бы не хорошо знакомый спальный гарнитур из светлой сосны, он решил бы, что попал в чужую квартиру. Ковра, любимого им серого оттенка, на полу не было. Зато с двух сторон у кроватей красовались ядовито-малиновые овальные коврики с золотой бахромой. Оглянувшись по сторонам, Сергей увидел и серый палас — вычищенный и скатанный, он стоял в углу. «Не вписался».