Не отрекайся от меня - Алекс Регул (2015)

Но не успели они вернуться домой, как проблемы навалились с новой силой.

Первое, что очень огорчило - дверь в квартиру Томы, за период отсутствия хозяйки пострадала от вандалов. Её не взламывали. Её просто изуродовали. Соседи не слышали, когда именно дверь облили краской ядовитого розового цвета и запихнули в замок, какую-то дрянь. Которая была похуже клея, поскольку теперь её невозможно было отковырнуть, или растворить чем бы то ни было.

Кроме замочной личинки, этим же самым средством промазали дверное полотно по всему периметру, и особое внимание уделили петлям. Так что даже если бы удалось высверлить замок, ещё неизвестно, удалось бы открыть дверь или нет.

Эдуард, на период замены дверного блока, отвёз Тому и Любу к себе домой. А сам занялся вынужденным ремонтом. К ночи всё было готово. Бригада, нанятая им, готова была работать хоть ночью. И соседи с пониманием отнеслись к вынужденному дробильному шуму инструментов ремонтной бригады. Однако особых жертв не понадобилось. Финансовый аспект вопроса Эдуард не собирался обсуждать с Томой, поэтому дверь выбрал капитальную, к тому же снабжённую встроенной камерой слежения. И теперь, кто бы ни подошёл к двери, его мордаха тут же была запротоколирована и сохранена на электронном носителе. На такие траты, Эдуард пошёл осознано, чтобы впредь подобные вандальные инциденты не оставались безнаказанными.

Утром, Эдуард отвёз Тому и Любу на квартиру, вручил им новые комплекты ключей, и уехал на работу. Вскоре, Люба ушла на учёбу, а Тома в парикмахерскую.

***

- Привет, Наденька.

- О! Тома! Привет! Как выходные провела?

- Всё замечательно. Мы хорошо отдохнули.

Рассказывать про испорченную дверь, Томе не хотелось. Об этой пакости разговаривать, только мелочиться. Однако предположений у Томы было несколько. И приоритетной была версия о причастности Лили. Именно её. Поскольку такой мерзкий цвет краски для обливания двери, могла выбрать только обиженная женщина.

«Что же Дима там делает?

Неужели всех напряг мной? Сначала Александр Фёдорович, заинтересовался моей персоной, теперь ещё кто-то страдает от желания заявить о себе… И чувствую, что именно из-за него, из-за Димы, я обзавелась такими неадекватными поклонниками. Первый, Александр Фёдорович, меня чуть с ума не свёл своей странной неспособностью бриться самостоятельно, теперь ещё кто-то изгаляется, фантазируя, как произвести на меня неизгладимое впечатление.

Проблема…»

Неожиданно Надежда извлекла из сумочки большой конверт и вручила Томе.

- Это тебе. Дима вчера заходил. Просил передать. Очень был расстроен, что тебя не застал. Поинтересовался, где ты? Я сказала, что с Любой уехала за город. Про Эдуарда, ничего не стала ему говорить. Чтоб не спровоцировать на ненужную ревность. Дима ещё что-то хотел спросить, но у него зазвонил мобильник и он, попрощавшись, ушел. Угрюмый такой. И не бритый. Зарос. Но красивый, сука. Мне его даже жалко стало. Видно, что ему непросто. Вы так и не общаетесь?

- Не общаемся. Что за конверт?

Томе было обидно, что Надежда с Димой разговаривала, а она нет. Что другая его осмелилась жалеть. Что не она его небритое красивое лицо имела возможность рассмотреть.

- Не знаю, Тома. Я конверт не открывала. Открой и узнаешь.

Тома не стала прятать содержимое конверта. Она его вскрыла и извлекла на свой рабочий стол всё его содержимое. Это были туристические буклеты. Тома, не понимая смысла их нахождения в конверте, разложила веером на столе и посмотрела на Надежду.

- И к чему всё это?

- Не понятно. Может, он тебя хочет пригласить куда-нибудь поехать?

- Очень уж скромно хочет. Сходу мне и не понять его намёк.

- Согласна, намёк жиденький. А записки нет?

- Нет.

Тома заглянула в конверт, пролистала буклеты, но так ничего и не нашла.

- Ладно. Чего уж теперь ломать голову. Захочет, чтоб его поняли, объяснит. Он не говорил, что ещё зайдёт?