Я могу быть лучшей версией тебя - Таррин Фишер (2019)

Я едва поднял руку, чтобы помахать. Не было никакой причины в моем поступке, лишь мое собственное желание. Я мог бы зайти в спальню и трахнуть свою жену, безо всяких претензий и жалоб с ее стороны. Джолин всегда была не против, секс с ней всегда был отличным. Вместо этого я засунул пальцы в женщину, которую обвинял в преследовании моей жены, и довел ее до оргазма. Я провел рукой по лицу. Ее запах остался на моих пальцах. Я был самым большим ничтожеством планеты Земля.

Глава 34. Стих

— Ты написал стихотворение для меня? Охренеть!

Ее волосы были забраны наверх и совсем не падали на лицо, обнажая шею. Прекрасную, одну из самых любимых.

Я сжал ее колено.

— Люблю твой грязный язычок.

Мы сидели в моей машине, которую Джолин называла стариковской тачкой, в основном из-за цвета. Мы собирались в ресторан во Фремонте, где еще никогда не были. Нам нравилось бывать в новых местах, а сегодня у нас было свидание. Я старался изо всех сил — новая одежда (для меня), цветы (для нее), и да, я написал для нее стихотворение. Она прочитала несколько строк вслух.

Темнота почти покорила меня

Так близко я к ней был

Но ты

Несравнимый огонь

Выбрала обжечь и спасти меня.

Я всем обязан

Только тебе

Моей любви

Моей жизни

Всему на свете

Я был так близок

К безжизненному существованию

Но ты

Несравнимый огонь

Прожгла путь к моей душе

Джолин терпеть не могла свои книги. Ее реакция на собственное творчество напоминала мне Злую Ведьму Запада (прим.пер. — могущественная ведьма из страны Оз). Дважды в год ей нужно было одобрять голоса для аудиокниг, а она каждый раз отказывалась. Не могла слышать, как кто-то читает написанное ей. Вместо нее выбирать приходилось мне. Чувство ответственности приходилось мне по душе, да и у меня самого был голос, идеальный для радио.

— Хорошо получилось, правда? — спросил я. — Днями над ним работал. Знаешь, а ведь я выиграл приз за стихотворение в старшей школе — не только за стих, но и за рассказ о ложке. Мой учитель говорил, что я самый талантливый ученик за ее карьеру.

Я повернулся, чтобы посмотреть на ее реакцию, но она просто уставилась на меня.

— Что?

— Ничего, — она отвернулась.

— Нет, говори, — я искоса взглянул на нее, она была явно рассержена.

— Ты всегда так! Делаешь что-то для меня, а на деле выходит, что для себя.

— Ты о чем?

— В прошлом году ты написал мне романтическое письмо. Оно было прекрасно, как и все, что ты в нем сказал. Но после того, как я его прочитала, ты еще минут двадцать разглагольствовал о том, какой красивый у тебя почерк.

Так и было, я помню чувство удовлетворения. У меня и правда был самый красивый почерк из всех, что мне доводилось встречать.

— А что мне нужно было сказать? Я уже высказал все, что чувствую, в письме. Ты хотела это обсудить более детально? Если уж ты называешь меня нарциссом, то просто сама хочешь больше говорить о себе.

— Возможно, — сказала она, склонив голову на бок. — Или ты мне сказал о том, что я хочу, чтобы ты почувствовал?

— Какого черта это значит?

Ее улыбка была самой холодной из всех, что я видел. В ее глазах не было ни тени убеждения.

— Ничего. Это ничего не значит. Кстати, ты видел новое фото ребенка Келли на Фейсбуке? Так мило!

Внезапная смена темы. Темные волосы и черты эльфа. Я уже было ответил, но вдруг понял, куда она ведет, и рассмеялся.

— Ну ты и дурочка!