Скажи мне все - Камбрия Брокманн (2020)

Мне нравилось думать про Бостон. Хейл описывал лучшие рестораны в Саут-Энде, где он вырос, и то, как он любил бегать трусцой по набережной реки Чарльз, наблюдая за яхтсменами и байдарочниками. Я вслушивалась в каждое слово. Я знала, где подают лучшие буррито («У Анны») и откуда открывается лучший вид на город осенью, когда листья становятся красными и желтыми (с моста Масс-Эйв). Я знала, что на время марафона закрывают въезд в город и что спортивные фанаты там грубые и агрессивные, хотя это лишь добавляет интереса к просмотру матчей. Хейл описывал, каким тихим становится город во время снегопада и как некоторые люди катаются на лыжах прямо по улицам. Из его уст это звучало так, что мне казалось, будто это место может стать моим домом – домом за много миль от Техаса. И, конечно же, там был Гарвард. Мой приз за все эти долгие годы в Хоторне.

Я посмотрела на Хейла и на миг поймала его взгляд. Я все еще ни разу не приходила на встречи с ним после того разговора с Руби. Я знала, о чем спрашивает меня его взгляд. Он хотел знать, почему я до сих пор не навестила его.

Хейл повернулся к доске, и я отметила, как небрежно заправлена его рубашка в вельветовые джинсы. Мне хотелось пробежать кончиками пальцев по рубчикам ткани, оказаться так близко, чтобы протянуть руку и дотронуться до него. Невозможность этого вторгалась в мои мысли, отвлекала меня.

Нужно было сосредоточиться. Нужно было выйти на пробежку.

* * *

Я знала адрес Хейла.

Во время моего второго курса мы вместе сидели в комнате отдыха литературного отделения, когда ему понадобилось забрать что-то из кабинета профессора Кларка. Я осталась одна и заметила, что из сумки Хейла торчит невскрытое письмо, надписанное неровным, скачущим старческим почерком – должно быть, от дедушки или от бабушки. Письмо было адресовано Хейлу Адамсу, Плезант-стрит, 356.

Я не выведывала его адрес специально, но когда узнала, то не могла перестать думать об этом. Я гадала, живет ли он в одном из тех кирпичных зданий индустриальной эпохи, которыми был застроен крошечный городок при лесопилке, или же в частном доме в пригороде позади кампусов. Мне нужно было увидеть этот дом.

Я сбежала с крыльца нашего «Дворца», перескакивая через две ступени; мои кроссовки скрипели по влажным кирпичам. Солнце, уходящее за холмы, бросало золотистые отсветы на мои спортивные штаны и толстовку с капюшоном. Я предпочитала бегать в темноте, заглядывая в освещенные людские жилища. Большинство домов вблизи кампуса были старинными зданиями в викторианском стиле, наподобие того, в котором жили мы; внутри почти все они выглядели скучными. Комнаты были слишком большими, чтобы я могла как следует разглядеть что-то. Обычно я видела только макушки людей, сидящих перед телевизором или за ужином. Я гадала, что они делали в течение дня, с кем виделись, с кем разговаривали, какие у них были тайны. Кого они любили, а кого не любили.

Я быстро пробежала три мили. Я росла спортивной, но никогда не играла в командные игры, к огромному разочарованию моих родителей. На спортивных зачетах я неизменно превосходила ловкостью своих одноклассниц и могла бежать быстрее и дольше их. Но никогда не хотела вступить в какую-нибудь команду, ненавидя постоянные дневные тренировки и неизбежное общение, которое мне приходилось бы терпеть.

Никто в Хоторне не знал этого обо мне. Когда меня спросили, не хочу ли я вступить в команду по софтболу[13], Руби засмеялась и сказала, что я не занимаюсь спортом. Она была права. Но я стала бы лучшим игроком в этой команде.

Было совсем темно, когда я добралась до дома номер 356 по Плезант-стрит; освещенные окна были единственным маяком во тьме. Мое сердце неистово колотилось, на шее выступил пот. Фермерский дом стоял в отдалении от дороги, в окружении полей; поблизости виднелся лишь старый амбар.