Интро - Элен Рейв (2021)

Семью Равицких разделили, дезориентировали, чтобы ещё больше запугать, сломить самого сильного из них. Лидию и Лизу посадили в одну машину, Артёма с отцом в другую, а пятнадцатилетнюю Леру… Лере повезло меньше остальных – она осталась совсем одна, среди чёрных демонов. Скуля и плача, девочка беспомощно наблюдала, как их внедорожник отделяется от общей группы и уезжает в другом направлении. Тогда она ещё даже не представляла, что это утро станет последним, когда она видела своих близких живыми. Позже оно разделит её жизнь на до и после.

Поездка длится очень долго даже несмотря на то, что внедорожник, будто обезумевшая адская колесница несётся по полупустым сонным улицам на бешеной скорости прямиком в преисподнюю. Жилые кварталы быстро сменяются промзоной, а она в свою очередь пригородом и бесконечной зелёной стеной лесополосы.

Лера не понимает куда её везут и от того боится ещё сильнее. Она хотела бы свернуться маленьким калачиком, сделать всё возможное и невозможное, чтобы стать невидимой, чтобы исчезнуть, звать папу и маму до тех пор, пока они не придут и не спасут её, но все попытки прекращаются ещё на первом пункте – один из чёрных демонов, больно пихает девочку в плечо прикладом автомата:

– Засохни, сказал!

Она замирает, буквально обращается каменной статуей на остаток пути. Трусливо зажмуривается и открывает глаза только тогда, когда машина вдруг сбавляет скорость, а затем и вовсе останавливается.

– Пошевеливайся!

Девчонку грубо выдёргивают из машины, тот самый мужик, что ранее пихнул прикладом. Она только сейчас осознаёт, как сильно теперь болит плечо. Молча, её оттаскивают к какому-то большому дому – Лера не успевает ничего рассмотреть, лишь обрывки, невнятные фрагменты. Аккуратная дорожка из мелкого гравия и вереницы массивных плит утопленных в нём. Несколько раз она спотыкается об эти плиты, раздирает и без того порванные носки и плоть на стопах. Чувствует, как мелкие камушки забиваются под ткань, между пальцами, как горят огнём повреждённые места. Перед глазами снова мелькают зелёные насаждения, откуда-то издалека доносится лай собак – злых, натасканных, чтобы кидаться и вгрызаться в плоть любого чужака осмелившегося проникнуть на частную территорию.

А ведь Лера и есть чужак… и злобные твари её чуют.

Тёмная почти чёрная деревянная дверь; лестница, ведущая вниз; тусклый свет; холод и сырость подвала. Её окутывает дикий животный страх, клокочущий в груди, сдавливающий металлическими тугими тисками грудную клетку, лёгкие, горло, выворачивающий наружу обожжённое нутро. Она так напугана, что буквально не может дышать. Лера не думает о том, что с ней сделают, зачем её сюда привезли, мозг в попытке оградить от возможного травматического опыта буквально отключается, оставляя в работе лишь голые инстинкты, и инстинкты эти подсказывают бежать. Бежать как можно быстрее, как можно дальше. А когда её зашвыривают в маленькую бетонную пустую комнату, с грохотом захлопывают за спиной дверь, инстинкты кидают девочку в ближайший угол, заставляя сжаться, спрятать голову и тихонечко выть.

Время тянется мучительно долго и в то же время оголтело несётся вперёд, к неизвестности. За жуткой металлической дверью её темницы доносятся странные звуки, шорохи, иногда чьи-то голоса, неразборчивый бессвязный гомон, весёлые, а временами и едкие смешки. Одно лишь ясно – все они принадлежат мужчинам. И крики… Страшные, пробирающие до костей, до животного панического страха, кошмарные крики. Где-то там, в глубине подвала истязают людей. Долго. Обстоятельно. Со знанием дела, если не с удовольствием. Спустя ещё какое-то время всё стихает, после чего голые бетонные стены доносят до Лериных ушей звуки выстрелов. Она никогда раньше не слышала их вот так, вживую, но сразу поняла – это те, кого мучили.

«Их убили… Пристрелили, как бешеных псов!»