Интро - Элен Рейв (2021)

Поджимаю губы, и правда, чувствуя себя неразумным ребёнком. Кажется, словно все вокруг знают что-то, что мне недоступно и издеваются, но я понимаю, о чём речь… почему-то только сейчас до меня начинает доходить и Андрей читает это в выражении моего лица:

– Он грохнет тебя, если узнает, что ты дочь Равицкого. Или ты думала, что очень умная и сумеешь всех перехитрить?

Опускаю взгляд, качаю головой.

– Нет. Я не думала, что так получится… Вообще ничего не хотела. Ответы только… искала. Хотела… Вы правы – я идиотка. – В горле материализуется болезненно давящий комок и голос из-за этого становится ещё тише: – Теперь меня убьют, как папу… маму… брата и Лизу.

– Да, – без капли жалости произносит Андрей. – Убьют. Только перед этим будут пытать, затем пустят по кругу, а уж только потом… – он снова отворачивается к окну, говорит что-то ещё, но я не слышу, не могу разобрать.

Легче не стало. И яснее тоже.

– Почему не рассказали? Вы ведь не рассказали, раз меня не… Зачем помогли?..

Он долго молчит. Слишком долго. Это молчание вкупе с царящей в комнате и снаружи тишиной натягивает нервы тонкими струнами, выворачивает наизнанку внутренности, блуждая по ним ледяной струёй жидкого азота. А когда ответ всё-таки звучит, понимаю, что это совершенно не то, что я хотела бы услышать:

– Самое глупое, что ты сейчас можешь сделать – это поверить, что я твой друг. Это не так… У тебя нет друзей, Лера. Только враги. И твой отец очень сильно постарался, чтобы эта ситуация стала почти неразрешимой.

– Мой отец… – мне не дают даже попытки его оправдать:

– Твой отец был подонком и убийцей. Он сломал много жизней – таких же, как твоя, твоей матери, брата и его невесты, прежде чем эта людоедская мясорубка перемолола и его тоже. Вместе с семьёй. Тебе повезло… – Андрей усмехается, но усмешка эта кривая, горькая. – Если можно так выразиться. Ты могла начать всё сначала. По крайней мере, у тебя был шанс… Теперь уже поздно.

На долю секунды мне кажется, что в последних словах он говорит скорее с самим собой, нежели со мной.

– Вы меня убьёте?

И снова Андрей молчит, то ли обдумывая ответ, то ли просто погрузившись в какие-то свои мысли.

– Нет, – он коротко качает головой. – Незачем.

– Тогда для чего вы меня забрали? Не просто же так?

Андрей снова оборачивается, долго смотрит на меня. Светлые глаза холодные, без единого намёка на эмоции, кажется, будто рентген видят насквозь и в то же время… не замечают меня. Взгляд пустой, отсутствующий.

– Лучше поспи. – Он отворачивается, тушит окурок в пепельнице, сделанной из чёрного стекла, закрывает окно. – И не трясись… не трону тебя. Завтра решу, что с тобой делать.

Последние слова роняют внутри крохотное зёрнышко необъяснимой извращённой надежды и одновременно низвергают в пучину отчаяния. Разумеется, он не скажет правды, ничего не объяснит и сбежать не позволит. Ему что-то от меня нужно, но будь я проклята, если бы с меня хоть что-то можно было взять. Я в растерянности и абсолютном непонимании происходящего. И ещё тот разговор…

Что с дядей Валерой?

Всё ли с ним хорошо?

Внутренне я всё ещё отказываюсь верить, что дядя Валера Карбашов, лучший друг моего отца, может быть замешан в чём-то подобном. В каких-то криминальных разборках, в попытке убить…

Что-то колет в сердце. Больно. И тошно.

Он ведь доставал мне те таблетки, помогал, хотя и понимал прекрасно, что это незаконно. И я понимала. Даже когда стала сама их покупать… знала. Всё прекрасно знала и всё равно шла на это. Мало того, что не в себе, так ещё и наркоманка. Да. Это истина. Горькая. Являющаяся сутью последних лет моей жизни и меня самой… Так кто же сказал, что дядя Валера на самом деле хороший человек? Разве я могу знать наверняка? Мой отец тоже всегда казался мне хорошим человеком. Он был полицейским. Всю свою жизнь. Он должен был охранять порядок и закон, помогать людям, а сам…

Вытираю слёзы.