Обычные суеверия - Виктория Борисова (2014)

Ярнес Тибад, известный в Аугсбурге как ученый аптекарь Альбрехт Доденхайм, медленно открыл глаза. В застенке было сыро и темно, в нос бил отвратительный запах паленой плоти. Мужчина не сразу понял, то горят его собственные ноги.

Боли не было. Заклятие действует безотказно. Тибад еще раз покосился на свои обожженные ступни, увидел раны, оставленные железными крючьями, ожоги от раскаленных щипцов на ребрах и тут же отвел взгляд. Не об этом надо думать сейчас, совсем не об этом!

Сознание возвращалось медленно, толчками, так течение крови постепенно восстанавливается в членах, затекших от долгой неподвижности. Вновь провалиться в беспамятство было бы гораздо легче, но сейчас придется собраться с мыслями и принять решение. Времени осталось совсем немного.

Тибад чуть прикрыл глаза, чтобы мрачная обстановка не отвлекала и не вызывала смятения духа. Он старался вспомнить все в деталях, с самого начала, словно шаг за шагом пройти весь путь, который привел сюда.

Перед внутренним взором предстала тайная комната, предназначенная для собраний, скрытая в обширном подвале дома. Любой посторонний обнаружил бы там только бочки с вином да копченые окорока, но стоит повернуть незаметный рычажок, надежно спрятанный между бочками, как стена бесшумно отодвинется и взгляду посвященного предстанет удивительное зрелище.

Небольшой зал идеально круглой формы, ровно тринадцати локтей в диаметре. Стены с пола до потолка затянуты переливчатым черным бархатом. Посреди возвышается алтарь черного дерева, покрытый тонкой резьбой. Над старинным бронзовым треножником, украшенным кованым узором, днем и ночью поднимается сладко пахнущий дымок.

В ту ночь грандмастер пришел один. В разгар охоты на ведьм в городе нельзя было подвергать опасности всех членов сообщества, но и обряд полнолуния провести необходимо.

Тибад не мог дождаться, пока гость закончит творить заклинания и маленький пергаментный свиток с очередным посланием к богам догорит в жертвенном пламени. Странно было видеть лицо друга и учителя таким же безмятежно-спокойным, как и всегда, будто ничего особенного не случилось и на площади перед ратушей не полыхают почти ежедневно совсем другие костры… Но прерывать обряд нельзя ни в коем случае, тут грандмастер совершенно прав. Только когда маленький язычок огня дрогнул последний раз и погас, Тибад решился обратиться:

— Скажи, Мастер, что происходит? Мир сдвинулся с места! Когда-то мы были учителями мудрых, советниками правителей и короли считали за честь, если кто-то из нас становился воспитателем наследников трона. А теперь? Мы прячемся в подполье, словно крысы!

Глаза учителя, темно-синие, как море перед штормом, казалось, заглядывали прямо в душу. Он слушал, не перебивая, а Тибад говорил горячо и сбивчиво, спеша выплеснуть все, что накопилось на сердце:

— О нас ничего не знают, но почему-то боятся и ненавидят! Священники распространяют чудовищную ложь, нелепые и опасные выдумки, нагнетая страх и ненависть, а люди внимают и верят им…

— Пожалуй, ты и прав, — задумчиво откликнулся грандмастер, — люди любят творить для себя чудовищ, чтобы потом сладко трепетать от ужаса.

— Но зачем?

Он равнодушно пожал плечами.

— Такова человеческая природа. Куда легче нарисовать в своем воображении рогатого дьявола с когтями и копытами или ведьму, летящую на помеле по ночному небу над церковным шпилем, чем хоть раз заглянуть в темные глубины собственной души и убедиться, что настоящие монстры обитают именно там.

— И так будет всегда, пока мы не посмеем сказать правду о себе! Пока не поделимся своими знаниями и верой, не вырвем людей из темноты, грязи, голода и невежества!

— Брат мой, — голос учителя звучал мягко, успокаивающе, — разве ты забыл, что мы все поклялись хранить тайну? Огонь в очаге согревает дом и помогает готовить пищу, но, вырвавшись наружу, приносит неисчислимые бедствия. Если тайные знания попадут в руки людей, последствия будут куда хуже!