— На самом деле, — медленно сказала я, раздражаясь все больше, — я хочу услышать все прямо сейчас.

— Женщина пропала во Фредерике в начале месяца, — объяснил он, повторяя то, что я и так слышала по радио. — Ты знала об этом?

Я кивнула.

— Я слышала об этом.

— Ну, появилась новая информация, и я услышал это, когда полицейские обсуждали это за кофе в Гринд. Это еще не придавали огласке. Возможно, расскажут вечером или завтра, но я успел рассказать сегодня Миранде. Я подумал, что тебе лучше узнать это до того, как информация появится в новостях. — Темные глаза Джейсона встретились с моими, и дрожь усилилась, в желудке свернулись комки нервов, я ощутила тошноту. — Они нашли ее… ее тело этим утром.

— Боже, — я прижала руку ко рту.

— В данный момент они думают, что это сделал кто-то из ее знакомых. То есть, обычно так и бывает, — продолжил Джейсон, но по его глазам я поняла, что это еще не все.

Я напряглась и положила руку на колени.

— Чего ты недоговариваешь?

— Скорее всего это просто совпадение, — мягко сказал Миранда.

Мое сердце остановилось на мгновение.

— Что?

— Дело в месте, где нашли ее тело, Саша. На обочине шоссе № 11, — сказал Джейсон, и я подпрыгнула на месте. — Рядом со старой водонапорной башней, там, где… Жених оставлял тела.

Глава 7

Я медленно просыпаюсь. Такое чувство, что я проспала несколько дней и мне нужно время, чтобы открыть глаза. В комнате так темно, что я ничего не вижу вокруг. Совсем ничего, даже на дюйм перед собой. Горло дерет как наждачной бумагой, а голова раскалывается. Я совершенно сбита с толку. Мне слишком холодно. Капли скатываются по моей обнаженной коже. Где я? Я начинаю вставать, но мои руки и ноги отказываются подчиняться.

Сердце рвется из груди, когда я пробую снова и понимаю, что меня что-то держит, привязывает к матрасу. И тут до меня доходит. Я помню! Прогулка до машины. Фургон. Звук открывающейся двери…

Паника поднимается внутри меня, разрывая грудную клетку и горло. Я борюсь с путами. Что-то металлическое, видимо, изголовье кровати, трясется. Боль пронзает мои запястья и лодыжки, но мне все равно. Мне надо выбраться отсюда. Надо найти способ…

— Ты проснулась, — доносится голос из темноты. — А я уже начал волноваться.

Я перестаю дышать и пристально вглядываюсь в окружающую меня пустоту. Уши улавливают звук какого-то движения. Кровать дергается и прогибается. Я раскрываю глаза так широко как могу, мое сердце бьется как никогда в жизни.

Рука касается моей щеки, и я содрогаюсь от этого контакта, отскакиваю назад, но мне некуда скрыться. О, нет. Нет, нет, нет.

— Не надо, — приказывает он. — Я не хочу, чтобы мы ссорились. Я совсем этого не хочу.

Страх захватывает и разрывает меня изнутри, и все, что я могу, это хрипло прошептать:

— Пожалуйста…

Рука перемещается к моим волосам, касаясь их странно нежным прикосновением. Одобрительным.

— Умница, моя невеста.

Я не смогла уснуть после очередного кошмара. На сей раз я даже не смогла остаться в кровати. Я пошла в свою гостиную и включила телевизор. Там шла какая-то ночная передача о том, как переработка отходов может спасти мир, но я не обращала на нее внимания. Я сидела, укутавшись в мягкий плед.

Я думала о Женихе.

Он мертв.

А если и нет, то ему уже должно быть около шестидесяти. Это не означает, что он не смог бы продолжить то, что делал, но мне казалось, что чем старше он, тем труднее это было бы осуществлять.

Я ни разу не видела лица Жениха за все время, что провела с ним. Его в комнате либо не было, либо он завязывал мне глаза. Я увидела, как он выглядит, лишь в больнице, когда федеральные агенты принесли мне фото. Я избегала любых упоминаний в СМИ о нем и о себе, и хотя я видела фото лишь раз, его образ навсегда остался в моей памяти.