Полнолуние любви Том 2 - Ана Морецон, Пикарду Линьярес, Мария Барбоза, Марсия Пратес (1995)

– Потому что я тебя люблю! – тихо сказал Лоуренсо. – Я люблю тебя, Изабела. Зачем ты пришла сюда, к Вагнеру? К этому жуткому типу?

– А чем я лучше? Я ничем не лучше его.

– Я не отдам тебя ему просто так, я буду биться за тебя до конца, Изабела.

Вдруг Изабела стала медленно оседать на пол, и Лоуренсо еле успел подхватить её.

– Я не хочу, я устала… – шептала Изабела. – Уйди, я тебя прошу.

– Мой отец написан тебе письмо. – Лоуренсо положил ей на колени конверт.

– Ты пришёл только ради этого? Всё, теперь письмо у меня, спасибо. Мне нужно где-нибудь расписаться?

– Изабела, Изабела, – Лоуренсо положил ей на колени голову. – Что ты делаешь с собой и со мной тоже?

– Ерунда какая-то… – сказала вдруг Изабела, глядя на конверт. – Здесь другой адрес, это письмо какой-то Изабеле, я не знаю, кто это… Меня зовут Лилит!..

– Идём, я заберу тебя отсюда! – сказал Лоуренсо, с ужасом глядя на неё.

Но Изабела вскочила, бросилась в переднюю и распахнула дверь.

– Вон! Если ты не уберёшься, я буду кричать, пусть все думают, что ты ко мне пристаёшь. Уходи, забудь обо мне... Мне никто не поможет.

– Это не так, ты ошибаешься, – сказал Лоуренсо, остановившись на лестничном пролёте, обернувшись к ней. – Я уже спас тебя однажды и буду делать это столько раз, сколько понадобится. Я вернусь, я ещё приду.

Уго вернулся из больницы домой. Патрисия была рядом с ним, она сидела возле его постели, а Уго лежал, закрыв глаза, и молчал. В дверях стояли Ким, Вашингтон и другие подростки с улицы.

– Уго, скажи что-нибудь, к тебе пришли друзья. Не молчи!

– Не надо, Патрисия, не трогай меня, мне и так хорошо.

Подростки расступились, и Зели вкатила в комнату инвалидную коляску.

– Убери эту дрянь! – заорал Уго. – Она мне не нужна. Я не больной, я не инвалид. Убери коляску!

– Что с тобой, Уго? – Патрисия погладила его по плечу.

– И ты убирайся тоже, мне не нужна коляска, я буду ходить!

Мудрая Венансия сначала устроила пробное чаепитие и пригласила Женуину. Женуина ей очень понравилась, и она сказала Эрме, что дона Жералдина даже без парика и без роскошного туалета производит впечатление настоящей дамы.

– Её зовут Женуина, а не Жералдина, – сказала Эрме.

– Это не важно, оба эти имени начинаются на букву «Ж», это говорит о великодушии и благородстве.

Женуина очень скучала без Тулио и упорно изучала историю, занималась португальским, на котором она до сих пор разговаривала на очень примитивном уровне.

– Ты знаешь, – однажды поделилась она с Зели, – я сейчас открою тебе один секрет, только ты никому не рассказывай: мы с Тулио иногда занимались любовью, и в постели он часто читал мне стихи, причём самые неприличные.

– Сеньор Тулио? – изумилась Зели. – Кто бы мог подумать!

– Вот-вот! Такой он, он говорил, что это классика древних времён, но только эти стихи всё равно были скабрезные.

– Ты скучаешь по нему?

– Да, очень!

Дуглас решил сделать новый заход на Флавию. Он объяснил ей, что женился на Мерседес по расчёту, потому что семья попала в очень сложное финансовое положение. А тут появилась Мерседес с этой историей с наследством... Вот и получилось, что вор у вора дубинку украл...

Флавия и верила, и не верила ему.

– Ты можешь думать обо мне что угодно, но я обещал развестись с Мерседес как можно скорее, и я развожусь с нею.

– Ты, наверное, решил, что у меня тоже есть наследство? – засмеялась Флавия. – Нет, дорогой, мне нечего тебе предложить.

– Неправда, неправда, я люблю тебя!

Дугласу удалось уложить Флавию в постель.

– Когда мы опять увидимся? – спросил он, прощаясь.

– Завтра я позвоню тебе, как только вернусь, если, конечно, рейс не задержат.