Полнолуние любви Том 2 - Ана Морецон, Пикарду Линьярес, Мария Барбоза, Марсия Пратес (1995)

– Я ещё что-то должна вспомнить... Я ещё что-то должна вспомнить... какую-то важную деталь...

– Успокойся, побудь у меня, а я подъеду в агентство.

В агентстве Лоуренсо согласился с тем, что дело не обошлось без Ренаты. Ведь она запросто могла снять копию, ведь не зря Мерседес предупреждала, что надо спрятать проект как следует.

– А разве Мерседес знала о проекте? – спросил ошарашенный Аугусто.

– Ну да, она всем интересовалась, она хотела быть в курсе всех дел, пока ты был в узилище.

– Ну что ж, остаётся поговорить только с Вагнером.

Вагнер был абсолютно спокоен, когда открыл дверь Аугусто. На все обвинения Аугусто он отвечал наглой ухмылкой, а когда Аугусто сказал, что проект помогла украсть Рената, он просто расхохотался.

– Ты ошибаешься, Аугусто, – говорил он в перерыве между хохотом. – В этом деле мне помог совсем другой человек. Она сама вызвалась оказать мне эту грязную услугу, омбициозная эгоистка, у которой нет ни капли совести. Неужели не догадываешься, о ком я говорю? Её имя начинается на букву «М». Как монстр. Это – Мерседес, твоя милая жёнушка Мерседес! Она так боялась, что ты станешь нищим, ведь она вышла замуж не за твои красивые глаза. Так что, если тебе хочется кого-то обвинить, начни со своей любимой. Не правда ли, я здорово нокаутировал тебя?

Аугусто действительно был похож на боксёра, посланного в нокаут: у него побелели губы, тряслись руки.

– Что такое по сравнению с этим ударом победа на конкурсе? – продолжал глумиться Вагнер. – Так, чепуха… детские игрушки...

– Я не верю ни одному твоему слову, – голос изменил Аугусто, и он сказал эти слова хриплым шёпотом.

Однажды Лаис надоело наблюдать каждый день, как Лукресия уверенной походкой идёт в её с Конрадо спальню. И она объявила Лукресии, что больше не желает видеть её в своём доме, что все деловые разговоры с Конрадо Лукресия должна теперь вести только по телефону.

– Ты ещё услышишь обо мне! – сказала Лукресия на прощание. – Я ещё вернусь в этот дом!

И она действительно вернулась: её внесли, бесчувственную, через час. Следом шла бледная Рутинья.

– Слушай, это ужасно, она бросилась ко мне под машину.

– Рутинья, ты что, ехала слишком быстро? Боже мой, когда же кончатся эти несчастья?.. Северино, вызывайте «скорую», – попросила Лаис.

– Никакой «скорой» не надо! Всё это комедианство! – сказала Рутинья. – Я ехала совсем тихо, на такой скорости нельзя задавить даже воробья.

– Я хочу умереть, я хочу умереть! – стонала Лукресия.

– Что здесь происходит? – спросил Конрадо, спускаясь по лестнице. Он был в пижаме.

– Доктор Конрадо, я вас прошу, вернитесь в постель. Вам нельзя волноваться. – Эрме попыталась задержать его.

Лукресия вдруг очнулась и зарыдала:

– Она больше не пускает меня к тебе, она запретила мне здесь бывать, мне лучше умереть!

– Конрадо, это просто шантаж. – Рутинья подошла к Лукресии. – У вас истерика, милочка, – сказала она и стала бить Лукресию по щекам, якобы приводя её в чувство.

– Они все тут против меня – твоя мать, она! Рутинья, прекрати меня бить, идиотка! – крикнула Лукресия.

– Нет, это совершенно невозможно, чтобы в доме были такие сцены! Лукресия, я же говорил, что у нас есть Административный совет, и там работают достаточно компетентные люди. Я очень ценю твоё усердие, – Конрадо улыбнулся, как бы благодаря Лукресию. – Однако Лаис – хозяйка этого дома, и поэтому, может, действительно не стоит тебе здесь появляться?..

– Да-да, – сказала Эрме. – Все эти сцены не идут вам на пользу, доктор Конрадо. – Идёмте, вам нужно отдохнуть. К сожалению, ваше сердце уже не так молодо для того, чтобы разрываться между двумя женщинами.

ГЛАВА XXII