Полнолуние любви Том 2 - Ана Морецон, Пикарду Линьярес, Мария Барбоза, Марсия Пратес (1995)

– Да, мама, ты согласна и дальше оставаться супругой отца? – повторил Аугусто.

– Чтобы любить и почитать его… – добавила Патрисия.

– Как раньше?.. – спросила Изабела.

– ...в радости и в беде... – со слезами на глазах произнёс Аугусто.

– ...в богатстве и бедности... – как эхо откликнулась Патрисия.

– …здоровым и больным, разделяя с ним и радости, и печали до тех пор, пока смерть вас не разлучит, – Аугусто опустился на колени перед матерью.

– Согласна, – ответила Лаис.

– Согласен, – повторил за ней Конрадо.

Северино принялся разливать шампанское, зазвенели бокалы, все подходили с поздравлениями к Лаис и Конрадо.

Рутинья и Женуина оказались рядом, и мудрая Рутинья, которая не хотела огорчать Лаис перед праздником и которая поняла, что снимки, хранящиеся в жёлтом конверте, очень опасны, гораздо опаснее, чем может представить себе Лаис, встретившись глазами с Женуиной, подумала, что она просто обязана рассказать Женуине обо всём служившемся.

Они отошли в сторону – и странно: Женуина поняла, о чём идёт речь, с полуслова.

«Она хорошо знает свою дочь, – подумала Рутинья. – И значит, я правильно сделала, предупредив её».

– Мама, правда, отличный праздник? – радостно спросила Мерседес.

– Да, дорогая, только я... хочу подняться наверх вместе стобой в комнату Лаис. Идём!

– Что-нибудь случилось? – спросила Мерседес, поднимаясь по лестнице, впереди матери как под конвоем.

– Не знаю, – сказала Женуина, открывая дверь комнаты Лаис и пропуская Мерседес. – Может быть, мне придётся надавать тебе по шее... Мне не хотелось этого делать на людях. Сядь!

Мерседес покорно села.

– Вообще-то с тобой должна разговаривать Лаис, мать твоего мужа, а не я... Я оказалась на её месте, потому что сама выбрала эту поганую миссию.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь?!

– А я уверена, что понимаешь. Посмотри иа себя, тебе же страшно, у тебя даже губы дрожат и глаза на мокром месте. У тебя всегда так: заваришь кашу – и в кусты, когда почуешь, что я собираюсь тебя наказать. Только мать всегда, в конце концов, простит, что бы ни натворили дети, она всё равно их прощает. Она помнит об этом, но не держит на них зла, даже если ей самой очень больно. Только другие не похожи на мать, они не любят тебя так, как я. Ведь ты когда-то была частью моего тела, у нас с тобой было одно сердце. И поэтому мы не сможем жить друг без друга, как бы нам этого ни хотелось... Поэтому я понимаю всё, что ты чувствуешь, что ты думаешь. Я знаю, что тебе нравится, а что – нет. Я знаю всю твою подноготную, как свои пять пальцев. Иногда я притворяюсь, что не понимаю, что происходит. Только моё сердце не проведёшь, так же, как сейчас. Как тебя сфотографировали с другим мужчиной... Что ты натворила, Мерседес?

ГЛАВА XXV

Праздник в доме Соуто Майя продолжался. А в это время Вагнер и Жулия собирали чемоданы Изабелы и дорожную сумку Вагнера. В последний момент Вагнер положил в карман пиджака револьвер.

– Ты что, рехнулся? – вскинулась Жулия. – С револьвером тебя не пустят в самолёт.

– Я не собираюсь с ним лететь. Я взял его только на случай, если кто-нибудь заявится за Изабелой. Они должны понять, что я способен на всё, чтобы остаться с ней.

Жулия положила руки ему на плечи и тихо сказала:

– Иногда ты кажешься мне совсем другим человеком, иногда мне кажется, что ты любишь Изабелу...

– Ты прекрасно знаешь, для чего она мне нужна. – Вагнер уклонился от её рук. И впервые Жулия заметила на его лице что-то вроде смущения.

– Так, – сказала Жулия. – Повторяю: её чемодан у меня в машине, я буду ждать тебя на стоянке в аэропорту, как мы договорились. Я пошла.

– Подожди, время ещё есть. Побудь со мной.

После разговора с матерью Мерседес прошла в кабинет Лаис: она надеялась, что деловая сумка Лаис здесь.