— Давай уедем. Прямо сейчас, — предложил Михаил. — Пусть Заров наслаждается своими трюками, найдет новую ассистентку. А мы уедем, — он подошел ко мне, попытался взять за руку, но я резко отпрыгнула в сторону, с презрением посмотрела на него. Кажется, Михаил был в меня влюблен. Вот только я ничего не чувствовала к нему. Стоит объясниться здесь и сейчас.

Посмотрела ему в глаза. Грустные, но в то же время радостные. Как у него получался такой взгляд оставалось только догадываться.

— Михаил, я не люблю тебя, — выпалила я. Сказать это было на удивление просто.

— Понимаю, — закивал Ковальски, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица. — Но ребенку нужен отец. Я, конечно, не смогу подарить ему "Феррари" на совершеннолетие, но постараюсь быть неплохим отцом.

— Ты говоришь так, будто точно знаешь, что это твой ребенок! — выкрикнула я.

Кровь в жилах начала закипать от внезапно нахлынувшей злобы. Захотелось просто развернуться и уйти, закрыв дверь перед носом Ковальски. Он же вел себя абсолютно спокойно, кажется, даже немного с жалостью.

— Это мой ребенок, — коротко сказал он.

— Откуда такая уверенность, черт тебя дери?!

— Потому что Люцифер Заров бесплоден.

Глава 15

— Ты-то откуда знаешь? — спросила я, подозревая, что Михаил блефует.

— Он все-таки публичная личность, — усмехнулся Михаил. — Когда-то, когда Заров еще не был так известен, он встречался с московской моделью. А потом та от него ушла из-за его бесплодия. Заров тогда пробовал лечиться в голландской частной клинике. Какой-то журналист вбил себе в голову, что Люцифер лечится то ли от алкоголизма, то ли от наркомании и начал рыть в этом направлении. В итоге докопался лишь до того, что Зарову поставили диагноз, связанный с врожденным бесплодием. Если пороешься в Интернете, все найдешь.

Я не верила ни одному его слову. Не потому, что он врал, а потому что мало ли что там могло быть. Об известных людях ходит море баек — ежедневно кому-то из них приписывают супружеские измены, сексуальные домогательства, обвиняют в расизме, сексизме, алкоголизме и прочих измах…

Нет, пока не поговорю с Заровым, не могу принять это за правду.

— Спроси у него самого, — пожав плечами, предложил Михаил. — Если он подтвердит, то…

— Заткнись! — выкрикнула я, схватила телефон, вбежала в спальню, запрыгнула на мягкую огромную кровать и принялась за поиск в Интернете.

Все нашлось быстро. Древние, десятилетней давности, но все же статьи.

И блог модели Марины, вынужденной уйти от Зарова из-за того, что у того не может быть детей, и заметки о пребывании Зарова в элитной клинике Амстердама, и навязчивый папарацци, сумевший каким-то образом получить доступ к диагнозу Зарова.

Вот только я не верила.

Может, у него и были с этим проблемы, но все же прошло много времени, а медицина не стоит на месте. Вдруг он уже здоров?

Поговорить бы об этом с самим Заровым, но что я ему скажу?

Я спала с твоим врагом. Хочу узнать от кого беременна…

Он и так наверняка знал, что с Михаилом мы тогда не пиццу всю ночь ели, но спросить прямо в лицо…

Трудно на такое решиться…

Я откинулась на кровати, посмотрела в белоснежный потолок. Видела как он искажается от появившихся на глазах слез. Вместе с ним и фигурный светильник на черной, стилизованной под старину тумбочке, и натюрморт на стене…

И моя жизнь.

Анализ можно будет сделать через месяц или два…

И целых два месяца теряться в догадках. Господи, да за что же ты меня наказываешь? Что я такое сделала-то?

Схватила телефон, принялась опять рыться в Интернете, пока не набрела на рекламу какой-то клиники.

"Проверка отцовства на первом месяце беременности" — гласила надпись на английском.