Дрессировщик. Искупление - Ольга (Anabolik) (2021)

Для брата поездка стала настоящим приключением. По словам матери, он выезжал из деревни всего несколько раз — когда нужно было попасть к какому-то доктору, с болячками, о которых местный фельдшер ничего не знала. И тогда Ванюшка маялся и очень уставал: приходилось тащиться пешком до автобуса, терпеть несколько часов тряски, потом забег до поликлиники, очень быстро — по рынкам и магазинам, а потом обратно — снова автобус и долгая дорога пешком.

Несложно понять родителей, которые не очень-то и стремились ездить в город.

Ванюшка начинал засыпать, но настойчиво разлеплял глазки, тер их руками, тряс головой… Но никак не хотел согласиться на то, чтобы пропустить хотя бы часть дороги, на взгляд Жени — очень унылой и однообразной. И все же, в какой-то момент сон оказался сильнее: малыш отключился, не договорив до конца какое-то свое веское слово.

Только после этого Лидия Сергеевна рискнула начать расспросы: видимо, понимала, что может услышать что-нибудь, совсем не годное для ушей маленького ребенка.

Женя легко, без запинки рассказывала, чем она занимается, где учится, какие планы на будущее сейчас… Валера больше молчал, но иногда добавлял пару фраз, будто старался придать ее образу большую успешность и лоск, чем было на самом деле. Девушка немного терялась от этого, но в душе была ему безумно благодарна.

Она со страхом ждала, когда же мама подойдет к самому главному: как получилось так, что она пропала, и несколько долгих лет не подавала о себе никакой весточки. Не знала, что отвечать, а правду сказать никогда не осмелилась бы. Но мать, похоже, и сама не меньше боялась этого разговора, и тему пропажи они так и не затронули.

Зато выяснили, что отец Жени до сих пор занимается поиском себя и смысла в жизни, а попросту — бездельничает, выезжая на горбу жены и детских пособиях. Лидия Сергеевна успевала работать уборщицей в местной начальной школе и помощницей повара в детском саду, ничего более достойного с ее образованием и здоровьем в их захолустье было не найти. Несколько лет пытались держать корову — тогда было здорово, молока хватало на семью и даже на продажу, но потом буренка пала от неизвестной болячки, и теперь им приходилось совсем туго.

Женя смотрела на свои ухоженные ногти, которым ничего не грозило, кроме слишком горячей воды в ванной, да слишком сильных ударов по клавиатуре… переводила взгляд на руки матери — морщинистые не по годам, натруженные, все в мозолях и заусенцах… И снова сгорала от стыда.

Может быть, это было одной из причин, по которой она готова была сложить в пакеты половину магазинов с одеждой — женской и детской, то же самое сделать с обувью, и с бельем, и с игрушками… Хотелось хоть так загладить и выровнять пропасть, которая пролегла между Женей и семьей. И было мучительно больно от того, что девушка никак не могла придумать, как вытащить мать и брата из болота безнадежной нищеты. Про отца не вспоминала даже: он сегодня опять доказал, что не стоит никаких усилий.

Валера отодвинул Женю от кассового терминала, когда она в очередной раз занесла свою карточку для оплаты.

— Позволь, я тоже поучаствую в этом марафоне. Думаю, тебе еще на что-то деньги понадобятся. — Шепнул так, чтобы Лидия Сергеевна ничего не услышала. Правда, та находилась в такой прострации от происходящего, что ей можно было бы и пушками погреметь над ухом — не сразу бы заметила.

— Валер, но мне самой нравится…

— Теперь ты понимаешь, зачем я тебя по магазинам таскал? А ты фыркала и сопротивлялась?

— Понимаю… Но это же мои родные… И ты не должен…

— Жень. У меня денег на карте больше. Можно шиковать по полной. Идите дальше, выбирайте что-нибудь.