Мой папа самый лучший - Саша Ройс (2021)

С девочкой я сижу по одну сторону стола, Мирон по другую.

Выпрямляюсь и нарочито уверенно объявляю ему:

— Мы не передумаем.

Губы Потемкина растягиваются в предвкушающей и хитрой улыбке.

— Хорошо, девочки, как скажите.

А я почему-то как никогда ощущаю расхождение его мыслей и слов. Надо быть начеку.

— Пойду, помогу Дарье Филипповне с пирогом! — сообщаю я и направляюсь на кухню.

Запах, доносящийся с кухни, был чудесным, но когда я прошла на территорию чуда, меня и вовсе окружила атмосфера волшебства.

— Как вы это делаете? — встречаюсь с вопросительным взглядом мамы Мирона, — по одному запаху становится понятно, что ничего подобного я не пробовала!

Губы пожилой женщины кривятся в снисходительной усмешке.

— Все дело в традициях семьи. Априори нет ничего крепче семьи. Тому учили меня женщины нашего рода. А кухню они и вовсе считали нечто походящим на магию. Веришь — она существует, не веришь — и обычную кашу на воде испортишь.

Понятливо хмыкаю.

— Буду, знать, Дарья Филипповна. Буду знать… — задумчиво роняю я.

Рука тянется к цепочке с кулоном. Подсознательно начинаю его теребить.

— Мы поговорили с Мироном, — неожиданно она сама переходит к теме, которую я не поднимала ни с Потемкиным, ни с ней, — все нормально. Он сказал, что хочет, чтобы я больше не моталась в город и сдала уже квартиру. Твоя идея, чтобы я окончательно перебралась за город?

— Да, — оставляю кулон в покое и опускаю руки на спинку стула, — я, собственно говоря, с самого начала думала, что вы здесь живете, Дарья Филипповна.

— Контроль — моя зависимость. Сызмальства я приучена все держать под надзором.

— Пришла пора отдыхать вам, Дарья Филипповна, — а сама лукаво улыбаюсь, — ну как отдыхать, — пожимаю плечами, — дом нуждается в уходе. Помощники есть, но их надо контролировать, — игриво приподнимаю брови. — Я буду работать и в конторе, и с Мироном, так что времени на уход за домом у меня не будет. Все надежда на вас!

— Тогда найди мне хороших добросовестных жильцов.

— Будет сделано, — со спокойной готовностью отзываюсь я.

Ищу себе дело и в то же время осознаю, что должна сказать еще кое-что. Самое важное!

Изображая занятость, размыкаю губы, вздыхаю и говорю, как есть:

— Вы должны знать, Дарья Филипповна, что еще детей у Мирона со мной не будет. К сожалению, здоровье подвело, — тихо цокаю я, поднимая глаза.

— Ты, Мирона не знаешь, Лиза, — загадочно улыбается женщина, — Мирону, если надо, он этого ребенка из-под земли достанет!

Услышав эти слова, можно много чего подумать. Но я подумала только одно — усыновление.

«Что ж», — говорило мое движение бровями.

— Поживем — увидим!

И тут мы одновременно кое-что вспоминаем.

— Пироги! — вскрикиваем разом.

— Совсем заболтались мы с тобой…

Пирог был вовремя спасен, так что нам с Дарьей Филипповной не пришлось отчитываться, в случае обратного.

За ужином я поймала себя на ощущении, будто мы только что посмотрели впечатляющий и будоражащий фильм ужасов и спустя пятнадцать минут после этого сидим и пьем чай.

Столько всего произошло, а меня не отпускало.

Кажется, что легче.

Кажется, что все непременно будет хорошо…

Но!

Внутри зараза, что-то зазудело.

Ужом извивалось.

Предупреждало, что это еще не все.

Задумалась.

И не проконтролировала свой тягостный, протяжный вздох.

Только когда выдохнула, встрепенулась и притянула к ушам уголки губ.

В срок.

Мирон очень уж пристально посмотрел на меня, а я, сложив руки вместе, катала подбородок по сплетенным пальцам.

— Все в порядке?

Ненавижу этот вопрос.

— Наелась просто.

Прячу кончик носа в ладони. Через секунду, убираю руки.

Он сверкнул глазами, не поверив, и обратился к дочери.

— Каникулы, а мы еще не хулиганили!

Все!