– Может. Он до сих пор не может простить мне то, что он был вынужден жениться. И, наверное, я не в его вкусе.

– Ты думаешь, что говоришь?! Ты когда смотрела на себя в зеркало в последний раз? Раньше от тебя было трудно отвести взгляд, а сейчас и подавно. На тебя весь день только и делают, что пялятся, все наши воины. Им сегодня медом помазано там, где ты. И не будь ты моей сестрой и миледи Фергисон, сегодня вечером была бы бойня за твое внимание среди мужчин.

– Значит, мой муж исключение. А еще он не верит мне. И даже обвинил в том, что я его пыталась отравить.

– Отравить?

– Да. Каким-то образом несколько дней назад за ужином оказался отравленным кусок мяса на тарелке Дерека. И лишь по Божьей воле этот кусок съела собака, которая тут же умерла. Он считает, что это дело моих рук.

– Ого. Все гораздо запутаннее, чем я думала.

– Вот и я о том же.

– А ты сама хотела бы стать ему настоящей женой?

– Трудно ответить. Сначала меня устраивало, что он ко мне не прикасается. Но сейчас, подержав Николаса на руках, я понимаю, что тоже хочу иметь малыша. Такого славного курносика, – увернулась от прямого ответа Оливия, понимая, что сама не может разобраться в своих чувствах и желаниях.

– Ой, не знаю, сестрица. Вчера я видела совсем другую картину, когда ты ему зашивала рану. Он не мог оторвать от тебя своего взгляда. А то, как он на тебя смотрел, ну, никак не назовешь дружеским взглядом или взглядом неприязни. Скорее, наоборот.

– Вероника, ты всегда была романтичной натурой. А сейчас и подавно. Видишь всех влюбленными друг в друга, как вы с Робертом. Но ты заблуждаешься. Он меня ненавидит. Для нас обоих было бы лучше, если бы я жила отдельно.

– Но это невозможно. Ты не можешь вернуться к отцу.

– Только если он сам меня отправит к нему.

– Это куда вы собрались? – послышался голос Роберта за спиной.

Девушки обернулись и встретились с мужчинами.

– Ужинать уже собрались идти. А вас все нет и нет, – ответила Вероника.

– Мы тут и очень голодны, – проговорил Роб, лукаво улыбаясь жене.

Вероника вся светилась от счастья. Гармония и любовь витали между супругами.

– Я прикажу подавать ужин, а ты отнеси Николаса в комнату, он как раз заснул, – обратилась она к мужу.

Роберт уверенно и с трепетом взял на руки маленького сына и понес в комнату.

Супруги Фергисон остались одни у камина.

– Оливия, – замялся Дерек, – я так и не поблагодарил тебя за вчерашнее. Ты мне жизнь спасла и помощь оказала.

Оливия молчала. Дерек мялся, не зная, что сказать дальше.

– Спасибо, – только и сказал он.

– Пожалуйста.

Неловкая пауза повисла между молодыми. Они смотрели и не знали, что сказать дальше. Их тянуло друг к другу, но бездна недоговоренностей и глупых случайностей стояла между ними.

– Как твоя рана на плече? – первая нарушила паузу Оливия.

– Нормально.

– Давай перевяжу.

– Сейчас?

– Да. До ужина есть еще время.

– Но…

– Без но! Садись, сейчас принесу все необходимое.

Дерек и не думал больше сопротивляться и предоставил себя в полное распоряжение жены.

Оливия ловким движением сняла повязку. Нижний лоскут сильно прилип к ране. Хорошо размочив, она потянула его, снимая.

Дерек слегка рыкнул от боли и поморщил лоб.

– Тише, тише, – успокаивая его и слегка дуя на рану, Оливия опять наклонилась над мужем. – Рана розовая и не сочится. Гноя нет. Это лучше, чем я думала.

– Я же говорил, что ничего серьезного.

Наложив новый слой заживляющей мази, девушка начала накладывать новую повязку.

Слишком близко находилась жена к нему. Он ощущал ритм ее дыхания, отмечал каждый взмах длинных ресниц. Длинные локоны, выбившиеся из прически, приятно ласкали его лицо.

Дерек был напряжен, как струна. Спина ровная, как кол. Дыхание замерло. Челюсти плотно сжаты. В штанах стало тесно.