Воровка - Мишель Хауф

— Я ходила к тебе домой. Нужно было покормить Хлою. Я собиралась снять номер в отеле, но, в общем, оставил ее там, потому что, как уже сказала, сидела в засаде. Э-э… это значит, что мне придется вернуться за ней. Можешь сказать, когда тебя не будет завтра, и я зайду.

Он не был уверен, что принесет ему завтрашний день. Ему нужно было во всем разобраться. Во всем. И он не знал, сможет ли это сделать, если она выглянет из-за угла, и он посмотрит в ее убийственно великолепные глаза.

— В одиннадцать, — ответил он. — Я сделаю так, что меня там не будет.

— Ладно. Икс?

Дрожь в ее голосе пронзила его разбитое сердце. Он ненавидел слышать, как ей больно.

— Да?

— Вместе мы могли бы быть так великолепны.

Возможно.

Она всхлипнула.

— Я люблю тебя.

Он ждал большего, но не был уверен, почему. Это все, что ему нужно было знать. Должен ли он ответить тем же? Он хотел этого. Но для этого, ему нужно ее видеть.

Его сердце забилось в предвкушении, и он отбросил всю осторожность. Завернув за угол, мужчина распахнул объятия любимой женщине. Но вместо Зеф, Ксавье увидел лишь стену теплицы из стали и стекла и пустой тротуар. Ни одна тень не выдавала ее присутствия.

Воровка ускользнула в ночи.

Унося его сердце.

****

Хлоя поприветствовала его мяуканьем. Мобильный телефон Ксавье зазвонил в тот момент, когда он вошел в свою квартиру. Ожидаемо.

Звонил Кирс, он сообщил, что утром за ним заедет машина. За новобранцем.

Точно. Новобранец, которого он должен привести в ПЭП. Ксавье пробормотал слова благодарности, затем бросил телефон на кровать. Сняв брюки, он направился в душ.

За ним заедут в районе одиннадцати. Как же ему разыграть эту карту?

****

— Извини, Икс, мне пришлось вломиться. — Джозефина склонилась над мужчиной, лежащим на кровати. Тот открыл глаза. — Ты через многое прошел. Тебе нужно было поспать. Уже одиннадцать. Я заберу Хлою и уйду.

Но она не могла заставить себя встать с кровати. Возможно, это последний раз, когда она видит Ксавье. Вспомнит ли она его лицо? Эту сексуальную щетину? Пронзительный зеленый взгляд и взъерошенные волосы? Внешность не имела значения; дело в том, как он заставлял ее чувствовать то, что она надеялась никогда не забыть. Проникнув в ее вены, Ксавье двигался в ней с потоком крови.

Она коснулась его брови, где виднелся порез. Кожа вокруг левого глаза была темно-бордовой, но не опухшей. Он был без рубашки, область ребер и почек покрывали синяки. Ему больно из-за нее. И она даже представить не могла, какие эмоциональные страдания он испытывал.

Хотя, конечно, могла, потому что ее сердце болело. Отчаянно.

— Той ночью у реки ты сказал, что любишь меня, — начала она. — Тебе не обязательно меня любить. То есть, это, конечно, чудесно, что когда-то ты испытывал ко мне такие чувства.

— Да, что же… — Он потянулся к прикроватной тумбочке за мобильным и посмотрел на экран. — Прошлой ночью, перед сном, я получил приказ. Я должен тебя завербовать.

— Мне казалось, это дело добровольное?

— Очевидно, они передумали.

Значит, ей лучше воспринять это как предупреждение, что следует убраться отсюда к чертовой матери. Вместо этого Джозефина осталась сидеть на кровати. И когда Ксавье сел и прислонился к изголовью, явно не спеша заковывать ее в кандалы и тащить в какую-то секретную псевдо-тюрьму, заполненную бывшими заключенными, ее сердце забилось быстрее.

— Ты говорил серьезно? — Она посмотрела ему в глаза.

— О чем?

— Что любил меня? Хотя бы мгновение?

Он кивнул, запустил пальцы в волосы и отвернулся. Верный признак того, что он тоже борется.

— Я думал о том, чтобы сбежать с тобой. Выйти из системы. Залечь на дно.

— Еще не поздно.

Он покачал головой.