Совершенно секретно - Надежда Борзакова

Что до меня – анализировать собственное состояние я не бралась. Временное занятие обеспечением поставки препаратов и оборудования по списку, составленному Эриком, а после обустройством его кабинета немного отвлекло и взбодрило. Но едва необходимость в моей помощи отпала, я не знала куда себя деть. Слушала, что говорил Эрик и читала в сети о генах и вирусах. Готовила еду. Но большую часть времени проводила у жуткой клетки, уже привычно ожидая проблеска узнавания, не смотря на все сказанное Шиманским.

- Эрик говорит, что Рубикон внедрил в твое ДНК звериное способом вроде того, как ретровирус внедряется в ДНК хозяина. И сейчас он ищет нечто вроде сыворотки, способной его блокировать. Знаешь, я ведь не слишком-то хорошо это понимаю, а Эрика раздражает необходимость все разжевывать. Он не такой терпеливый как ты.

Желтые глаза пристально следили за моими движениями. Вот таким – спокойным он бывал лишь утомившись, и если к клетке никто не приближался.

- Эврика! – одетый в белый халат «для порядка» Эрик, выскочил из лаборатории громко хлопнув дверью. Влас громко зарычал, - Извини, приятель. Алиса, я кажется, вывел формулу! Осталось только протестировать на Колумбе и можно пробовать ввести ему.

Я вскочила с пола и, едва не упав, обняла парня. Он оторвал меня от земли и закружил.

- Спасибо!

- Рано радоваться, Красавица, - теперь он часто звал меня так, проведя параллель между нашей с Власом историей и известной сказкой. Я наивно умудрялась видеть в этом добрый знак, - Но уже что-то.

Следующая неделя все тянулась и тянулась. Колумбу – маленькой белоснежной крысе, ежедневно вводилась доза сыворотки, а Эрик изучал реакцию животного. Ужасно жаль его, но иначе нельзя.

Весна в этом году все никак не желала наступать. Март заканчивался, а повсюду все еще лежало около полуметра снега. На погоду было сейчас глубоко плевать. Лишь иногда – в особо ледяную бессонную ночь, я выходила на улицу и долго лежала в снегу, считая звезды. Выискивала среди них знакомые созвездия, и вспоминала их истории.

- Ты, наверное, скучаешь по небу. По свежему воздуху и невероятному чувству полета, когда бежишь настолько быстро, что кажется будто иногда отрываешься от земли. Знаешь, а мне всегда так казалось рядом с тобой. Я будто парила среди разноцветных облаков.

Я опустила голову, давая слезам упасть. Влас тихо сидел в глубине клетки. В такие минуты я позволяла себе мечтать. О том, что если коснусь сейчас холодных прутьев, он не набросится с рычанием. О том, что Эрик ошибается – может ведь быть и такое, он сам говорил.

- Что ж, можем начать, - Эрик вышел из лаборатории со шприцем в руках, тщательно скрывая нетерпение. Вытерев глаза, я пошла за пистолетом с дротиками. Вернувшись, прицелилась и выстрелила. Влас отключился, и мы вошли.

Я взяла его за руку. Та была горячей. Не из-за жара, но потому, что у кошачьих температура намного выше человеческой. Коснулась губами ладони. Если закрыть глаза, так легко представить…

Эрик сделал укол, а я коснулась ладонью щеки Власа. Та уже заросла бородой. Она прятала клыки, а длинная челка скрывала выдающиеся надбровные дуги, потому сейчас он казался совсем собой. Откинув ее со лба, я коснулась его губами.

- Алиса, идем-ка, - поторопил Эрик, - у его организма уже развилась резистентность к транквилизатору и тот будет еще максимум пару минут действовать.

Встав с пола я послушно вышла из клетки и заперла ее. В который раз внутренне содрогнулась от лязгнувших затворов.

- Тебе бы отдохнуть, - ужасный русский подчеркивал сострадание в его тоне.

- А ты быстро учишься, - я вновь села напротив клетки, - Я не устала.

Хмыкнув он направился обратно в лабораторию продолжать свои загадочные опыты, а я приготовилась снова ждать. Ждать и надеяться. Ждать и надеяться. А еще пытаться попросту не думать о том, что буду делать, если выхода действительно нет.

Влас открыл глаза и резко вскочил, пару раз тряхнул головой.