Любить тебя - Надежда Борзакова

Мурашки по телу. Обжигающая дорожка губами ко второй груди. Нетерпеливые пальцы под полоской белья. Круговые дразнящие движения по пульсирующему клитору, доведшие до грани.

- Скажи, что у тебя есть резинки.

Они у меня были. Лежали нераспакованными в прикроватной тумбочке.

С ним мы здесь ни разу не были.

Приспустив джинсы вместе с боксерами, Андрей надел презерватив.

Снял с меня белье. Медленно, с удовольствием ведя руками по коже, ставшей чувствительной в ожидании ласк.

Резко вошел, заставляя вздрогнуть всем телом. И двигаться стал тоже резко, вдавив меня всем своим телом в матрац. Целовал как одержимый, ударяясь зубами и забирая дыхание.

Я отдавалась ему без остатка, задыхаясь тонула в темном бескрайнем омуте блаженства.

Сладкая волна накрыла с головой. Нас обоих, вместе.

Наши тела, взмокшие, насытившиеся, сплелись на смятой постели. Под ухом громко стучало его сердце.

- Мне надо идти, Нина.

Холодные губы нам миг коснулись моих. Андрей встал и оделся. Сунул пистолет за пояс, скрыв толстовкой. И просто ушел. А я не спросила, когда придет вновь. И без его слов знала, что нельзя.

Глава 17

Через два дня я обнаружила у себя в почтовом ящике пухлую пачку евро. Навскидку, тысяч десять. Столько стоила моя машина, на которую я собирала почти четыре года…

К ней была записка, написанная от руки на клочке бумаги.

«Выкинь из головы все, что сейчас в нее пришло и забери их».

Красивый почерк. Очень. Аккуратный, каллиграфический. Даже у моей мамы, пишущей так, что хоть прописи для детей составляй, не такой.

Я не подумала то, что, очевидно, предполагал Андрей ни в тот момент, ни позже, когда сидела на кровати в спальне и пялилась на купюры, лежавшие на столе. Но эта пачка стала первым материальным, что связало для меня личность моего… Андрея, которого знала я, с бандитом из новостей.

Позвонила Ира. Редкий раз мы с сестрой оказались на одной стороне. Что в вопросе моего развода, что в реакции на то, о чем узнали про отца. Последнее вкупе с отношением к этому мамы шокировало обеих.

А дни все шли. Точнее тянулись один за другим. Если б не много работы, способность отлынивать от которой под любым предлогом, кроме какой-то болезни, будто бы была удалена из меня хирургически, наверное, я сошла бы с ума. Но и с ней я умудрялась зависать на новостных сайтах днем и, хоть была уставшей до предела, даже ночью. Лишь сила воли, которой, по мнению мамы, у меня не было, помогала заставлять себя выключать компьютер, откладывать смартфон, переставать вслушиваться в шорохи пустой квартиры в ожидании появления Андрея, принимать успокоительное и спать хоть немного. Ну и есть тоже.

После отеля был пожар в гигантском Казаринском особняке. Никто особо не пострадал, как и в отеле, но от самого дома остался практически только обгоревший скелет. Отрицание окруженным десятком профессиональных телохранителей Ростиславом того, что причина этих двух преступлений «что-то личное», выглядело глупо и жалко. А вот то, что Оксану с Юрой – вторую жену и семилетнего сына – он отправил за границу, было разумно.

О последнем мне рассказал объявившийся аккурат в первый день осени Илья. Впервые за все время нашего знакомства он опоздал в ресторан. Пулей влетев в помещение, сгреб меня в охапку и вмял в свою грудь.

Те же руки, дыхание, запах. И человек тот же. Тот, с которым я была почти год, тот, за которого вышла замуж. Да, как оказалось, чувства к нему не шли ни в какое сравнение с… Но они были, это точно. Почему тогда ничего в груди не екнуло, не заныло? Почему единственным, что возникло во мне, было желание вырваться поскорее, приказать, чтоб никогда не смел трогать, и сбежать домой в душ?

Отвернуло. Из-за измены, из-за лжи. Раз и навсегда. Противно и малейшее касание. До тошноты.