Лицензия на убийство - Алита Серебрянская

– Ебануться тапки гнуться, – выдал Мерч, даже не пытаясь поднять челюсть с пола. Тим держал лицо, но тоже был потрясен. Он хоть и знал, что мой отец гей, но всех этих тонкостей явно не коснулся. – Бля, вот это новость. Подожди, но он же в военке. Даже в срочную службу не берут геев, что говорить об офицерах, особенно таких высоких рангов. Он из-за этого так не взлюбил её? Потому что она сдала его?

– Нет, тогда он ее возненавидел. Невзлюбил он ее с самого рождения, потому что она родилась девчонкой.

– А это здесь причем? Типа он ненавидит весь женский род или что? – осторожно уточнил Мерч.

– Я не знаю. Я все детство задавался вопросом, почему я был обделен материнским вниманием? Почему он не мог найти женщину, жениться на ней и родить детей? Зачем он пошел таким сложным путем: нашел суррогатную женщину, воспользовался ЭКО? В тот день я получил все ответы на свои вопросы. Женщины его не привлекали, но детей он хотел. Он хотел однополых близнецов. Близнецов-мальчиков… Но врачи как обычно обосрались и родились мы: Я и Кристина.

Глава 50

– Но если он так не хотел девочку, почему не оборвал беременность? – осторожно спросил Мерч.

– Когда впервые сделали узи, на котором подтвердили пол, он уже всем торжественно заявил, что станет обладателем двух детишек. Мы развивались без патологий, так что было уже поздновато сдавать назад.

– И что было дальше? Кристина рассказала кому-то еще, кроме тебя?

– Конечно, нет. Она и не собиралась. Но в любом случае от меня бы не стала это скрывать. Между нами была та самая крепкая связь близнецов. Мы никогда и ничего не утаивали друг от друга. Отец бесился, но ничего не мог сделать с этой ситуацией. Он понимал, что виноват сам и винить тринадцатилетнюю девчонку просто нелепо. Он никогда не бил ее и не обижал, но и отцовской любви не выказывал. Он хотел скорее избавиться от нее, вырастив из нее благородную даму и сплавить какому-нибудь офицеру.

Я помолчал, набирая воздуха.

– Во всем этом я нашел определенную выгоду. Не то, чтобы я его собирался шантажировать. Я уважал отца, считал, что и люблю, но иногда он был слишком невыносим и требовал слишком многое. Но вся эта ситуация дала нам шанс воспользоваться поблажками из-за его незапланированного каминг-аута. Я поставил ему условие, что продолжу его поприще и пойду служить, как он и хотел, только в том случае, если он оставит Криси в покое. Позволит ей жить своей жизнью и быть с тем, с кем она захочет сама. Ну, и попросил приглядывать за ней. И у него не было выбора, так как в противовес я пригрозил ему разоблачением, а больше нас он всегда любил только свои погоны. Я выторговал у него свободу для нее и в восемнадцать меня призвали на срочную службу. Уже по возвращении пошел по контракту. Мы сошлись на мнении, что если втянусь, то пойду и дальше в этом направлении. И на самом деле мне нравилось. Я действительно думал о продлении контракта. А когда вернулся домой после последнего задания в отпуск, узнал, что ее убили, и он даже не посчитал нужным мне об этом сказать, потому что знал, что я сорвусь с любого места, даже без разрешения. Это было бы равносильно дезертирству, что в последствие, могло дойти до трибунала. Это же такое клеймо на его родословной, – хмыкнул невесело я. – Единственный сын и трибунал… А то, что жестоко убили его единственную дочь, так ему наоборот, сыграло на руку. Избавился, как и хотел.

– Дерьмово, – все, что смог выдать Карамеля.

Мы выкурили еще по одной сигарете, и, решив, что эту тему стоит оставить, направились в зал. Поднимаясь по лестнице, Тим шутливо спросил:

– Опиши ее?

– Кого?

– Влюбленность. Что чувствуешь?

Я закатил глаза, зная, что они опять начнут стебаться. Неужели у меня на лице видно, что Алина мне безумно нравилась?

– Как будто обосрался, – заметил их удивленные лица. – Все об этом знают, но только я чувствую это тепло, – они громко заржали.