– В интернате парни в период полового созревания постоянно говорили, что так приятнее, – засмущалась она. – Они обманули?

– Нет, – еще раз поцеловал ее, перед тем как приступить к двойному убийству.

– Вы в край охерели? – ворвался в комнату, где эти придурки, закинув ноги на журнальный столик, развалившись сидели на диване и хрустели чипсами.

– Да ты не нервничай! – невозмутимо ответил Мерч. – Чипсики?

– Хуипсики! – рыкнул я. – Не могли позвонить предварительно?

– Так мы звонили. Ты трубку не взял, – пожав плечами, ответил Карамеля. Я схватил телефон, глянув на экран.

– Один пропущенный! – изумленно уставился на них. – ОДИН, мать его! Ты прикалываешься что ли? Да если бы ты реально хотел достучаться до меня, ты бы на уши весь дом поставил. Тебя же выключенный телефон даже не останавливает!

Этот придурок продолжал лыбиться, как ни в чем не бывало.

– Ну, прости. Вы дрыхли шестнадцать часов. Мы подумали, что вы все успели за это время! – закинул он в рот очередную чипсину.

Шестнадцать часов? Очуметь! Вот это нас реально отрубило.

– Вас спасает от смерти только то, что я вам обоим должен, – отмахнулся от них, усаживаясь напротив.

И вот что мне с ними делать?

– Кстати об этом! Так-то мы по делу. Пора бы перейти к главному и подрезать яйца одной зажравшейся скотине.

Антон

Учитывая, что с Алиной мы проснулись далеко после обеда, ночь настала мгновенно. И если с одной стороны я хотел уже поскорее оторвать гнилую башку Михайлову младшему, то с другой – сейчас вот совсем не хотелось уезжать от Алины – сейчас, когда она была так рядом не только душой, но и телом. Поэтому весь оставшийся день, пока мы обсуждали план наших дальнейших действий, она сидела у меня на коленях, так как я как пиявка прилепился к ней и отлепляться не хотел.

Друзья не гнушались постоянно меня подъебывать, тем самым смущая периодически Алинку, но мне было плевать. Не так давно я впервые в жизни ощутил чувство влюбленности, но именно сейчас я чувствовал и взаимность. И мое зачерствелое, как засохший хлеб, трепетало.

– Барс, как же тебе везет по жизни с друзьями, – лыбился Покровский, пока открывал тайную дверку в своем кабинете.

Окинул взглядом целый военный склад. В голове мелькнули множества воспоминаний в период службы, но я сразу стал гнать их от себя. Сейчас было совсем не до этого.

– Хоть в чем-то же мне должно вести по жизни, – ухмыльнулся невесело.

– Да я смотрю, у тебя вроде все налаживается. Красивая девочка, – повел он смешно бровями. И этот туда же.

Я закатил глаза, и мы шагнули в прошлое. Я больше четырех лет не примерял полный боевой комплект, но тело и мозг помнили все. Отточенными движениями закреплял железные наколенники, налокотники и броник на тело. Последнее изобретение человечества уже не раз меня спасало. Спецкарабины КС-23 с отъемным прикладом, которые чаще всего использовали менты при массовых беспорядках. Мы не знали точно, что нам пригодиться, поэтому брали почти полный запас. Любимая «Черемуха» – патрон с контейнером слезоточивого газа, «баррикада» – на тот случай, если ему удастся удрать и сесть в машину. «Звезда» – свето-звуковой патрон для психологического воздействия. От гранат отказались, было слишком тяжело и массивно, да и не думали, что дело дойдет до них. Хотя за столько лет службы уяснили одно: «лучше перебдеть, чем недобдеть».

– Словно и не было этого четырехлетнего перерыва на гражданке, – надевая противопульный шлем со стеклом, изрек Покровский в гарнитуру, проверяя связь.

– Не знаю как у тебя, но для меня они были бесконечными, – ответил ему, вспоминая то время, которое я бился в агонии, ища убийцу сестры.

– Теперь все изменится, – передавая мне ножи, произнес Ястреб.

– Очень на это надеюсь, только Кристину это все равно не вернет.

– Брать живым?

– Нет, – не раздумывая, ответил ему.